7. Глава 6

   Военный лагерь оказался интересным местом.  Я ожидала увидеть чисто поле, огороженное редутами, то есть земляными валами со рвом перед ними, а внутри или палатки, или сооружения поосновательнее, потому что было слово «домик». 

   И редут был.  Во всяком случае, с той стороны, откуда мы подъехали.  Проход через него охранялся здоровыми мужиками в форме.  Гаррель коротко и недовольно буркнул что-то, и телега проехала дальше – на территорию лагеря и под свод дубовой рощи. Не очень большая, может насаженная когда-то культурным порядком, она приняла под себя людей, лошадей, навесы и палатки – большие, человек на десять и одиночные, но тоже высокие. 

   Палаток было много.  Дальше, за дубами и в постепенно надвигающихся сумерках их колличество только угадывалось.  В такую палатку можно было свободно войти не нагибаясь, и напоминали они огромных серых раскорячившихся лягушек.

   Я помалкивала и осматривалась – по лагерю ходили люди в знакомой уже форме, из-за деревьев слышалось лошадиное ржание, вблизи – грубые мужские голоса.   Кое-где ярко горели костры - огонь всегда ярче в подступающей темноте.  А она уже подступала, а я… я просто финишировала.

   Странное состояние… пьяное.  Мир вокруг видишь, а себя в нем не чувствуешь.  Смотришь, как со стороны… просто наблюдатель - безразличный, вялый.

   Так бывает, когда бросаешь все силы на достижение цели.  А дотянешься до неё и сразу расслабляешься.  И чем больше сил ушло, тем сильнее откат.  И от желания это не зависит, контролю не подлежит.  Мозг отметил для себя – сделано!  И все, дальше уже физиология - элементарно выспаться, восстановиться, отдохнуть морально и физически – от всего на свете.  Я хотела спать.  Трое суток, блин!

   Может по этой самой причине и живого любопытства не было. Я просто смотрела по сторонам и слабо улыбалась, во всем положившись на Гарреля.  Почему-то казалось правильным улыбаться этим людям.  Улыбка была, как приветствие, как протянутая в дружеском жесте рука или ниточка, дающая направление будущим отношениям – открытым, почти братским… я так думала, так хотела.  Мы станем соратниками – воинами одной рати.  Когда плечом к плечу и друг за друга – кто как может.  Я надеялась и даже верила, что что-то могу. И примирительно улыбалась, слушая Гарреля:

-  На многое не надейтесь, мадам – Дешам вас не примет.  Он хороший лекарь и человек неплохой, но со странностями – верит только в Авиценну.  Нет для него авторитетов даже в Королевской академии, а уж ваш диплом...  Он выжил Кратена – тот должен был отправить раненых и вернуться назад, а его все нет…  Завтра и вы отсюда уедете.

-  Авиценна?  Это замечательно… - сонно улыбалась я, - восточная медицина всегда была на шаг впереди от европейской.  Там хотя бы имели представление о гигиене и санитарии.  Споемся… с вашим лекарем, не переживайте.

-  Вы почти спите, мадам… - расстроено отметил он, - сейчас мы едем к домику…  Я думаю, вам не до еды и не до помывки тоже – отсыпайтесь.  Спите завтра, сколько хотите,  Дешама я предупрежу.  И оставлю часового у двери, - хмурил он брови.

-  Ну да… хотя часовой, наверное – слишком, - сомневалась я, предвкушая сон и покой.  Дешам этот, похоже, умница, а Гаррель в меня не верит и совершенно напрасно…

-  Закроетесь крепко изнутри.

-  Да, сержант… само собой. Да.

   Мы проехали еще между палаток, куда-то свернули, потом еще раз…  В конце концов, возле небольшого (настоящего, но совсем крохотного, в одну комнату) домика, мужчины высадили меня и сняли с телеги мои вещи.  Внутри было почти темно, да я особо и не осматривалась, уже увидев то, в чем нуждалась больше всего - кровать.