— Кулачком поработайте.

Выполняет молча. Пальпирую вену на локтевом сгибе, а после обрабатываю кожу антисептиком.

— И на будущее, — между делом вставляю. — Можно было не снимать полностью рубашку, а просто закатать рукав.

— Только кулаком? — спрашивает с насмешкой.

А я только расслабилась…

— Я могу и другими частями тела неплохо поработать, — игриво подмигивает. — И да, без рубашки мне комфортнее, — дополняет он.

Хочется ударить ладошкой по его физиономии. Прямо с размаху, чтобы не был таким нахалом самоуверенным.

— Я очень ценю ваше рвение «поработать», но не стоит.

Попадаю в вену с первого раза, мысленно ликуя. Хотя, чего греха таить, поковыряться в ней сейчас не отказалась бы.

— Обязательно продемонстрируйте свои таланты другим медсестрам, они оценят, — вкрадчиво предлагаю, убирая жгут. — Кулак можете разжать.

Заканчиваю свою речь и манипуляцию одновременно. Регулирую скорость поступления лекарственного препарата согласно назначениям врача и закрепляю иглу лейкопластырем.

Мужчина прищуривается, внимательно всматриваясь в мое лицо, и недовольно хмурится. Не понравилась моя любезная помощь королю. Ну и ладно, я за словом в карман не полезу.

— Фиолетовая.

Ох, как же бесит эта кличка, которую придумал мне этот выскочка! Коробит душу. Это оскорбление. Самое настоящее.

— Спасибо за совет, но моей медсестрой теперь будешь ты. Всегда, — цедит сквозь плотно сжатые зубы. — И вообще, что там? — кивает он на капельницу.

На скулах играют желваки. В глазах строгость и предупреждение, чтобы не смела оспаривать его вердикт. Как быстро у него меняется настроение. Я не успеваю. Остановись!

Никто на постоянной основе под его дудку плясать не будет. Сегодня же попрошу главного врача перевести меня в другое отделение. Пусть ему капельницы ставит Машка, постовая медсестра. Она ему подходит и по развитию, и по параметрам красоты.

— Крысиный яд и физраствор с железом, — спокойно произношу.

Нужно не реагировать, просто подождать немного, закончить процедуру и выкинуть его из процедурного.

— Замечательный набор. Мне нравится, — пробасил Богдан, сухо усмехнувшись. — Сюда подойди, — повелительным тоном, без капли любезности. Козел! — Мне щиплет тут, — тычет пальцем свободной руки на иглу.

Тьфу на него! Щиплет ему! Дважды козел!

— Конечно, сейчас посмотрим, — приторно-сладко отвечаю и все же иду к нему. Вдруг и правда что-то не так.

Встаю к кушетке и наклоняюсь, чтобы отлепить пластырь. Не успеваю и пальцем пошевелить, как мужская ладонь ловко хватает меня за талию и тянет на себя.

— Что ты делаешь? — Пытаюсь устоять на ногах, но ничего не выходит. Мужчина даже с одной рукой превосходит меня в силе. — Мы сейчас иглу вырвем! — испуганно произношу, осознав всю опасность ситуации.

— Не вырвем! Если ты не будешь дергаться! — слишком уверенным тоном отвечает, когда я уже бревном лежу на его груди. В голове полный бардак, тело пробивает мелкой дрожью.

— Не трогай! — проговариваю сквозь зубы, но он неумолим. Мужская ладонь пробирается под резинку медицинских штанов и собственнически мнет мои ягодицы.

Ужас накатывает сразу. Теперь мне невероятно страшно.

— Какие упругие булочки!

Звучит слишком порочно из его уст. Лицо пылает огнем, а сердце отбивает чечетку.

— Уже представляю, какой будет вид, когда я возьму тебя сзади.

Кусает мочку уха и больно сжимает ягодицу. Это настолько интимный и неожиданный жест, что я просто боюсь вздохнуть.

Быть изнасилованной в процедурном кабинете — не предел моих мечтаний. Богдан, словно одуревший зверь. Не отступит, пока не выпотрошит свою жертву. Это пугает до чертиков. Мозг крутит тысячу вариантов отступления. Нужно срочно что-то предпринять, иначе будет беда, а потом мои слезы и депрессия длиною в жизнь.