Папа часто называл меня в детстве нежным цветочком. Жаль только, что прожил он совсем немного. А мама просто забила на меня, когда папы не стало. Если бы не дружба с Любой и Ларой, хоть мы и разного возраста были, я бы не справилась.

– Всё! Я звоню Марату и Гоше! – решительный голос Димки вытаскивает из раздумий, запуская во мне новую волну паники.

Марат и Гоша – старшие братья Димки и мои. И пускай они больше похожи на своего отца внешне, а сейчас, когда отрастили чёрные бороды, то и вообще вылитые бандюки, но за свою семью они головы открутят любому.

Не дай бог, чтобы ещё и они сюда явились!

– Что? – пищу я, но быстро останавливаюсь, так как Сашенька спит у меня на руках.

– А то! Это же он заделал тебе ребёнка, так? Этот пижон в костюмчике, что был в саду, – вот сейчас даже не скажешь, что Димке меньше тридцати, совершенно не уступает своим братьям.

– Дима, успокойся, – прохрипела я. – Никому не надо звонить. И вообще, с чего ты взял?

– Алла! – Димка повышает голос, но быстро осекается. – Я хоть и младший, но не идиот, – и глазами показывает на спящую доченьку. – Или ты думаешь, их сходство только я заметил? Почему-то мне кажется, что те, кто вас знают, заметили его сразу.

– Дима, я тебя прошу успокоиться, – я поднимаюсь и, уложив Сашу на кровать, обкладываю её подушками.

Димка покорно ждёт, пока я закончу с дочкой. Она его любит, но то, как с ней носились всё мужчины в доме тёти Софы, показало, что мою девочку любят не меньше.

Закончив с дочкой, разворачиваюсь к брату и киваю на дверь, зовя его за собой.

– Алка, тебе не получится сбежать от разговора, – слова из Димки вырываются с рыком.

– Я хочу побыть одна. Без разговоров! – шиплю я в ответ разъярённой кошкой и сама же себе начинаю давать мысленные оплеухи.

Чего же ты, Аллочка, не шипела так на Дикоева, а? Тряслась рядом с ним как загнанная зверушка, а сейчас на брата срываешься.

Захлопываю дверь и снова пугаюсь, что слишком громко. Хотя если вспомнить, в каком шуме мы жили последние два года, то это слишком тихо для Сашеньки.

Стук в дверь с обратной стороны пугает до икоты, но и злости добавляет.

– Я же тебе сказала, что хочу… ой, – осекаюсь, так как на меня смотрит Люба, уперев руки в бока. И такой взгляд у неё, что здесь без разговора не выйдет. – Саша заснула, я не могу её оставить.

– Можешь, – Люба выбрасывает руку вбок и притягивает к себе Димку.

В его глазах шок, но улыбка на губах прямо кричит: «А я говорил».

– Люб, – вздыхаю я тяжело.

– Пошли, подруга, а то у меня с вами нервный тик случится.

– Это у тебя от Сквознячка твоего, остатки, – хмыкаю я, но, вместо разговора, Люба хватает меня за руку и тащит по коридору вниз.

На кухне пусто и даже на удивление чисто. Да и на улице уже смолкли голоса.

– А что, все уже разошлись? – странно, только час ночи, а свадьба закончилась.

– А что им ещё нужно? – Люба пожимает плечами. – Любаша сразу говорила, что не хочет этого всего, но кто её слушать-то будет. Семён и Глеб спелись в этом плане. Им только свадебное платье подавай, – при упоминании мужа и старшего сына Люба улыбается и становится ещё моложе. – Но мы с Любашей смогли уговорить их на то, чтобы они сразу улетели на моря.

– А как же традиционный второй день? Катание тёщи, ну и так далее, – смешок сам срывается с губ, а вот приподнятая бровь Любы говорит, что я обнаглела.

Люба разворачивается к кофемашине, даже здесь сделала мини-кафе, и готовит что-то своё, коронное и вкусно пахнущее.

Да, история их семья непростая, но это судьба, что они столько лет ходили мимо друг друга и не видели. Однако в один момент всё изменилось.