А Семёну и Глебу повезло: у них две Любови под одной крышей.

– А теперь давай рассказывай, – передо мной появляется чашка ароматного кофе с огромной белой пенкой.

– Что рассказывать? Ах, да! А ну-ка, скажи мне, подруга, как так вышло, что Дикоев тут оказался? Ты же мне говорила, что последние полтора года он не появляется здесь, – я решила пойти другим путём, но когда это с Любой работало?

– Ну он же Дикий, кто его знает, – пожимает она плечами. – Но ты не увиливай. Почему я не вижу слёз? Обморочного состояния? Или работа с психологом действительно помогла?

– Какие вы зануды с Ларкой, – огрызаюсь на слова подруги и беру чашку в руки, чтобы скрыть дрожь.

– Мы сейчас не о нас, а о тебе, – Люба наклоняет голову ещё ниже, чтобы заглянуть мне в глаза.

Но тут за спиной слышатся тяжёлые шаги, и на кухню входит улыбающийся Ветров. Рубашка вытащена из брюк и наполовину расстёгнута, глаза блестят, а на губах улыбка. Он подходит к Любе и, поцеловав её, спокойно говорит:

– Разговор проведён, нос сломал, любимая. Ещё пожелания будут? – Он берёт Любину чашку и двумя глотками выпивает содержимое, а я начинаю паниковать.

– Ну зачем же было ломать? – вроде и спрашивает Люба у Семёна, но её довольная улыбка говорит о многом.

– Ты сказала, беседа должна быть действенной и запоминающейся. Я – провёл, Дикий – усвоил.

– О боже, – вздыхаю я, пряча лицо в ладонях. Хорошо, что чашку поставила, когда Семён вошёл, а то нос бы мой в молочной пене оказался. – Ну что вы за люди? Кто вас просил? – бормочу я.

– Кстати, а зачем ты ему сказала, что Димон – твой муж? – Семён переводит на меня вопросительный взгляд, а у меня холодный пот выступает на спине.

Всё. Это конец. Можно собирать вещи и уезжать назад к тётке. Я согласна на её ухажёров. Быстро не найдём, так что лет пять у меня в запасе есть. А моя цветочная лавка переживёт. В ней хорошая девочка работает.

Вхожу в свою квартиру и удивляюсь, как всё быстро преображается. Ещё три дня назад здесь везде лежали слои пыли и воняло затхлостью. Сейчас же всё почти так, как я оставляла.

– Нормально так, – Димка выглядывает из гостиной и возмущённо смотрит на меня. – Чего не сказала, что будешь тащить кучу пакетов, я бы помог.

– А с Сашей кто остался бы? – спрашиваю я, пытаясь включить голову брату и напомнить, что мы с ним здесь только вдвоём. – Нет сейчас рядом никого, кто сможет приглядеть за нашей непоседой.

– Ну да, – Димка чешет затылок, – забыл.

– Спала уже? – спрашиваю я и иду на кухню.

Знаю, что Димка всё донесёт сам, а я пока проверю все шкафчики ещё раз, чтобы точно нигде не осталось старых продуктов.

– Да, – улыбается брат и достаёт пакет с соком из одного из пакетов. – Теперь наше королевское величество требует улицу.

– Сами виноваты, – улыбаюсь на слова Димки. – Вы её всё время балуете с братьями, – память сразу подкидывает картинки, как с ней носились здоровые бородатые мужики.

– Ну а кто же виноват, что у нас в роду только пацаны рождаются! Ты – исключение, – сразу добавляет Димка. – А теперь и наша принцесса.

– Потом не удивляйтесь, что она вам на шеи сядет, – уже смеюсь я в открытую.

– Как же, – возмущается брат, – ты же увезла девочку сюда. Как мы теперь будем баловать её?

– Здесь её дом, Дим, – смотрю на брата тепло.

Вероятно, он забывается и делает шаг ко мне, чтобы обнять, но я напрягаюсь, что не остаётся без внимания. Тяжёлый вздох и напряжённый взгляд. Димка, может, и балагур, но он не так прост, как хочет казаться. Он касается моей руки и заглядывает в глаза.

– Оторвал бы ему всё, что его носит на этом свете. Но, думаю, тебя это не обрадует.