Мои губы начинают трястись и я отворачиваюсь. Потому что мне стыдно за свое унижение, стыдно, что я такая дура и верила... Нельзя было пить. Нужно было отказаться.

Лифт вдруг трогается, начиная спускаться вниз. Ещё до того, как я успеваю понять, что это Сергей нажал кнопку, мне на плечи ложатся его ладони и разворачивают.

- Он тебя обидел? - ореховые глаза смотрят прямо в мои. Такие родные.Такие же как раньше. - Мы сейчас сядем ко мне в машину и ты все мне расскажешь, поняла, Кать? Правду.

23. 23

На выходе я едва не падаю, а Сергей подставляет мне свою руку. Я заливаюсь краской с головы до пяток, и встретившись с ним взглядом, замечаю, как потемнели его глаза. Трепет заряжает электричеством пространство между ними, а я обнимаю себя руками, заставляя быть чуточку собраннее и смотреть под ноги.

- Я отвезу тебя домой, - он открывает дверь своей машины и указывает глазами на пассажирское сиденье.

Мне бы отказаться, но я не в том состоянии, чтобы сказать сейчас «нет». Унижение, которое заставил испытать меня Глеб сильно выбило из колеи, а я хочу поскорее оказаться дома.

- Почему ты решила уволиться? - Сергей задает наводящие вопросы, но мне так стыдно ему признаться в том, что совершила ошибку.

Пожимаю плечами и просто молчу. Разве он поймет меня? Посмеется или начнет осуждать, а я не в том состоянии, чтобы выдерживать какие-либо пикировки.

- Давай, заедем в кафе? Ты вся дрожишь... Катя, - он касается мой руки своей теплой ладонью, а я вздрагиваю. - Что случилось?

Я и так едва сдерживаю слезы, а ком в горле такой величины, что кажется я его никогда не проглочу. Хочется сказать ему, что Маша его дочь, что если бы он не отказался тогда от ребенка, мы бы были самой счастливой парой, но не могу ничего из себя выдавить. И глаз поднять не могу, смотрю на его руку, которая сжимает мою, а давящее чувство с левой стороны груди мешает сделать полноценный вздох.

- Мы просто не сработались, - отвечаю сдавленным голосом, и отворачиваюсь к окну. - И никуда я с тобой сейчас не поеду. Отвези меня домой.

Позволяю Сергею гладить кожу на моей ладони, пока слезы градом катятся из глаз. Через несколько мгновений мне все же удается взять себя в руки, а Сергей включает двигатель и машина трогается с парковки. Спустя пять минут он останавливает автомобиль у кафе, в котором я часто заказывала еду Глебу, когда она задерживался на работе или не успевал пообедать в ресторане.

- Это лишнее, Сергей… Я не хочу. Отвези меня, пожалуйста, домой.

- Отвезу, но чуть позднее, - произносит он тоном, не терпящим возражений, а затем выходит на улицу и открывает дверь с моей стороны.

- Я еще не завтракал даже. Составишь мне компанию?

Он смотрит на меня пронзительным взглядом, а затем протягивает свою руку. Несколько мгновений я разглядываю его лицо, а затем выхожу из машины и иду за ним в кафе. Он ведь все равно не отступится от своего. Если уж что вобьет в свою голову...

Но в этот момент я думаю о том, что общение с Глебом многому меня научило, а в частности тому, что я и впрямь больше никому не смогу доверять.

Я чувствую себя скованно и зажато, когда Сергей подзывает официанта и, сделав заказ, смотрит на меня внимательным взглядом, словно пытается прочитать мои мысли. А мне кажется, что у меня и так все написано на лице.

- Что он сделал? Домогался на рабочем месте?

Я бледнею, губы снова дрожат, а сердце стучит, как сумасшедшее в груди. Неужели так заметно, как я унижена и растоптана?

- Н… нет, - запинаюсь я и опускаю глаза. - То есть да. Но это уже неважно. Я уволилась. Мне не нужно было соглашаться с тобой никуда ехать. Я вызову такси, - поднимаюсь на ноги, стараясь не смотреть на Сергея.