Давид смотрит на младшего брата с прищуром, словно пытаясь вычислить не блефует ли тот. 

Спустя мгновение он замечает меня и, понизив тон, что-то говорит Максиму. Тот сразу оборачивается. На лице растерянность, которая уступает место беспокойству. 
— Детка, а ты что одна? – и спешит ко мне. Оказавшись рядом, заботливо обнимает за плечи, привлекая к себе. — Хочешь домой, ммм? 
- Хочу… 
 

- Максим? – испугано пищу чуть позже, когда мы едем домой. - Ты почему не сказал, что олигарх? 
Он хрипло смеётся. В синих глазах плещется веселье. 
— Нет, детка, я не олигарх. Все своими силами, – затем задумчиво проводит по подбородку пальцами, ловко маневрируя на дороге. – Дамир старший сын. Он - будущий олигарх, преемник отца. Тебе он понравился? 
Синие глаза прищуриваются, останавливаясь на моих порозовевших от чистого воздуха элитного посёлка щеках. 
— Ты чтооо?! – возмущаюсь, от чего непроизвольно тяну гласные. — Нет! Совсем не понравился, – тут же тушусь под взглядом любимого. 

Надо же, сморозить такое про его родного брата!

— То есть, твой брат хороший, - поспешно лепечу, но когда замечаю, как дрожат уголки губ Максима, с раздражением смахиваю мужские пальцы со своего колена, понимая, что он шутит. 
— Дурак! – соплю обижено, отворачиваясь к окну. 
— Я пошутил. Ну, милая, прости, – смеётся Макс, сжимая мое колено и неаккуратно комкая дорогущий итальянский материал платья. – Готов загладить свою вину. 

Максим шевелит с намеком бровями. 
Вспыхиваю, оборачиваясь, но уже ничего не могу поделать с собой. Дыхание ускоряется помимо воли. Ну, вот как устоять, когда он ТАКОЙ?! 

— Максим! - закатываю глаза в преувеличенном возмущении, в то время, когда полное предвкушения сердце уже радостно трепещет.

16. Глава 17

Ангелина 

Сонно потянувшись, открываю глаза. Как же хорошо поспала! Неожиданно понимаю, что не ощущаю рядом всегда такое горячее тело Максима. Беспокойно поворачиваюсь на бок, разглядывая примятую подушку, на которой остался след от головы. 

И зачем только встал так рано?! Сегодня же выходной. Но когда вижу на часах большую и маленькую стрелку на одиннадцати, качаю головой. С Максимом я совсем отбилась от рук! Спать до обеденного времени… 

Позор, Макарова! Потянувшись, прижимаю ладонь к губам, и с них срывается сладкий зевок. А может, ну ее - cовесть эту? В конце концов, я беременная! 
Рука машинально тянется к подвеске на шее. Вчерашний подарок Максима. 

Ярко-красный рубин, обрамленный россыпью брильянтов. Шикарно - ничего не сказать, но… Я все еще помню острое чувство разочарования, когда открыла бархатную коробочку. Я до последнего была уверенна, что там кольцо. Зачем мне все эти брильянты?

 Я была бы в тысячу раз больше рада простому, серебряному, помолвочному ободку. 
Удивлённо перевожу взгляд на закрытую дверь спальни. На мгновенье кажется, что я отчётливо слышу голос Мансура Шамилевича. Резко принимаю вертикальное положение. Боже! Не умытая, не причёсанная… Бросаюсь в ванную комнату, прилегающую к спальне. Наспех чищу зубы и провожу несколько раз расчёской по волосам. Все, что мне остаётся, это метнуться к шкафу и быстро надеть пижаму. 

Через минуту на мне уже лёгкие шёлковые брючки и рубашка нежно–небесного цвета. Раздосадовано смотрю вниз. Ноги босые. Отдёргиваю себя. Я же дома, имею право! Сейчас заварю чай. Кажется, осталось ещё полпирога с малиной – тот, который мы с Максимом купили по пути домой, заехав в большой новый супермаркет напротив его фирмы. Нервно перекидываю каскад блестящих белокурых волос на плечо, но когда хочу уже переступить порог, прирастаю к полу от услышанной откуда-то из глубины коридора фразы: