Незнакомка держится очень уверенно. Ухоженная. Стильная. Даже ее выбор одежды кричит о вызове: черные кожаные обтягивающие штаны и какой-то цветной брендовый «бандо» на широких лямках, на руке поблескивает золотой браслет.

Откуда-то изнутри неумолимо поднимается волна тошноты. Только вот, она совсем не из-за беременности. Я ощущаю, что сейчас случится что-то неизбежное. Гадкое. Мерзкое. Делаю такой вывод по стервозному выражению лица женщины с огненной шевелюрой до плеч. Ее миндалевидные глаза, тщательно подведённые чёрным карандашом, с таким расчетом, чтобы подчеркнуть экзотический разрез, горят полным презрением.

Высокие широкие скулы намекают на восточное происхождение. Полные, подколотые гиалуронкой, вычурно красные губы, кривятся в легкой издёвке, когда она проходится по мне внимательным, изучающим взглядом. Оценивает рост и телосложение, а вот когда останавливается на моем побледневшем лице, грубоватая линия челюсти женщины сжимается сильнее. Видимо, очень уж ей не по нраву пришлись мои изящные, как часто говорит Татьяна, «кукольные» черты лица.

— Не знала, что Макс нанял прислугу, — бросает скучающим тоном, а мне кажется, что бьет словами наотмашь, словно мокрым хлыстом. Косой взгляд скользит по моим босым ногам, а затем она направляется по-хозяйски к плите, где я пару минут назад варила пасту альденте.

— Тебе сколько лет-то, девочка? — поворачивается и агрессивно смотрит в мою сторону, крутя на указательном пальце широкое пафосное кольцо. Смахивает несуществующие пылинки со своих черных кожаных штанов и окунает меня с головой в котел своей бурлящей ненависти.

Незваная гостья хватает крышку от кастрюли и заглядывает внутрь. Взгляд такой, как будто я воровка, пробравшаяся на ее частную собственность.

— Что, язык проглотила?

Резкие слова рыжей, словно пропитаны сильнейшим парализующим ядом.
Меня раздирает пополам от боли, потому что я начинаю догадываться, кто передо мной.
Незнакомка брезгливо смотрит на прозрачную пиалу с зеленым салатом и цедит сквозь зубы:

— Это что еще за помои? — тонкая бровь высоко поднимается вверх, и она высокомерно задирает нос. – Максим хоть бы смотрел, кого нанимает. Взял с улицы первую попавшуюся…

Эти слова становятся для меня последней каплей. Я никому никогда не позволю себя унижать!

— Кто вы? — резко перебиваю, сбивая прямотой спесь с наглой дамочки. На секунду она выглядит ошарашенной.

Моя внешность обманчива, но не зря я огненный знак зодиака. Не на ту напала, дрянь!

— А ты оказывается с острым нравом! — усмехаясь, цедит рыжая, меняясь в лице. — Ты мне лучше скажи…

Прежде чем она успевает закончить, порог квартиры переступает Максим.

— Детка, почему дверь открыта?

При виде нагло подбоченившейся гостьи, с лица Садулаева, словно по щелчку пальцев, слетает обаятельная улыбка, а следом исчезают и так полюбившиеся мне ямочки на щеках.
Он бросает осторожный взгляд на меня, стоящую у плиты, беременную, босую… в его белой рубашке.

«Все так, как, черт возьми ты хотел! — почти слышу свой крик, которому так и не суждено было быть озвученным вслух. — Так за что мне это унижение?!»

— Ангелин…— начинает Максим, верно, истолковав мой взгляд, в отражении глаз которых, блестят еле сдерживаемые слезы. Но передумав, переводит взгляд на эту дрянь, что уже несколько минут наслаждается тем, что изощрённо выводит меня на эмоции.

— Свет, ты че здесь забыла? — грубит, смотря из-под бровей в упор на женщину.
Недовольно поджимает чувственные губы, которые всего чуть больше часа назад шептали о том, какая я красивая, единственная и желанная… Кобель! Я прижимаю пальцы к гудящим вискам, иду к дивану. Рыжая откидывает длинную челку со лба и зло щуриться.