— Красота… — прошептала я, отрываясь от стеллажа и вновь переводя взгляд на Софию.

— Рада, что Вам понравилось. Сюда мало, кто заходит. Надеюсь, Вы оживите это чудесное место.

— Александр сюда не приходит? — решила я уточнить еще раз на всякий случай то, что и так уже поняла.

— Не приходит, — повторилась София. — Как и Мария Дмитриевна. Только мы здесь убираемся время от времени, чтобы пыль совсем не захватила старинные фолианты, — улыбнулась девушка.

— Ясно.

Что ж, это была полезная информация. Это было хорошо. Значит, тут можно было укрыться от деспотичного мужа-тирана, который только и знал, что раздавать всем вокруг приказы.

— А Мария… кем она работает?

— О, она фотограф, художник, искусствовед, — стало мне ответом.

— Серьезно? Художник? — С таким-то дрянным вкусом? Конечно, этого говорить вслух я не стала, но по глазам прислуги поняла, что она тоже разделяет мое невысокое мнение о талантах этой девушки.

— Да. У нее своя галерея, Александр Владиславович ей ее подарил на позапрошлый день рождения, — мечтательно улыбнулась София.

— Надо же, какие теплые родственные отношения, — хмыкнула я.

— Ну, они не совсем родственники…

— Что, прости?

— Вы и этого не знали? Они сводные…

— Как это сводные?

— Покойный Владислав Иванович был женат на матери Марии Дмитриевны. По крови они друг другу никто, но дружны, как настоящие брат и сестра.

Вот тебе раз. Вот тебе новости.

— И что же, они живут вместе? Как давно?

— Уже много лет…

5. Глава 4

Сестра мужа

Не знаю, почему, но она не понравилась мне сразу. Заочно.

Вот так оно иногда случалось. Мы делали какие-то выводы в своей голове о человеке, которого еще даже толком не знали. Кажется, все это происходило бессознательно на базе то ли наших инстинктов, то ли предпочтений, то ли опыта прошлых лет. Я точно не знала, а Элизу, учившуюся на психолога и болтавшую о своей будущей профессии круглыми сутками, частенько слушала в пол уха.

Я еще даже не знала Марию, когда в груди вспыхнули неприятные чувства к ней. Это было ненормально. Жить со своим сводным братом, которому столько лет… И чуть погодя, из дальнейшего разговора с оказавшейся весьма болтливой Софией, я узнала, что ей тоже было уже немало. Двадцать шесть лет.

После смерти Чарского-старшего, ее мать быстро собрала вещи, забрала то, что полагалось ей по брачному договору и уехала куда-то за границу. Строить новую жизнь, искать новые отношения.

А вот Маша осталась в России. Жить под одной крышей с мужчиной, который не являлся ей семью, кто бы там и что не говорил.

Нет, конечно, у них могла быть глубокая, духовная связь, но с тех пор, как о ней упомянул Александр, я начала кое-что вспоминать из нашей свадьбы.

Худощавая, ничем не примечательная блондинка с длинными волосами и чертовски ядовитым взглядом голубых глаз. Она смотрела на меня со смесью ненависти и отвращения. И, хоть я не обратила на это должного внимания в день бракосочетания, но все же сумела отчетливо запомнить ее прожигающий и одновременно пугающий взгляд на себе.

Вот так приветствие от родственничков мужа!

Первое впечатление о ней было уже испорчено, но в тот момент я еще даже не подозревала, насколько окажусь права на ее счет.

После разговора с Софией я решила остаться в библиотеке и подумать над тем, что с ней можно сделать. Но как-то само собой вышло, что я взяла в руки книгу Диккенса и, прочитав несколько глав, так с ней и заснула. А проснувшись, поняла, что время давно перевалило за полдень и близилось к четырем.

Видимо, я заснула от усталости. Несмотря на то, что свадьбы и последующие поездки для молодоженов, обычно, являлись источником приятных и теплых воспоминаний, я же себя чувствовала измотанной и уставшей.