Захожу на кухню, все убрано и перемыто, по полу ездит робот-пылесос, а Лиза задвигает стулья под стойку. Едва взглянув на меня, она сразу транслирует тревогу. Видимо, все написано у меня на лице.

- Перед вылетом из Коста Брава ты встречалась с кем-нибудь в аэропорту?

- С кем я там могла встречаться?

- С Плотниковым.

- Кто такой Плотников?

- Ну хватит! В твоем случае лучше будет все рассказать самой.

- Что рассказать? Я не понимаю, чего ты хочешь от меня?

Она испугана и это работает как спусковой крючок, мне кажется, еще немного и дожму.

- Сейчас проверяется версия о том, что ты в сговоре с Плотниковым, человеком Разумовского, устроили кражу денег с его счетов. Ты встретилась с ним перед вылетом с Испании, куда уехала, чтобы отвезти от себя подозрение, и обсудили дальнейшие планы. Родственника подставили, перекинув на него решение этой проблемы, а дальше должны были поделить эту сумму. Ты чистая, Плотникова не найдут, а этот лох разгребет.

Делаю к ней шаг, оторопевшая Снежина, отступает назад, в ее глазах страх, она сглатывает.

- Макс, что ты несешь? - она машинально выставляет руку вперед, я останавливаюсь.

- Если эта информация подтвердится, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

Не контролирую ни голос, ни интонацию. Мне плевать на эти деньги, мне уже даже плевать, что меня кинули. Меня разрывает от мысли, что все это время, я все дальше и глубже впускал ее в свою жизнь, я буквально начал сходить с ума, она стала потребностью номер один. А она в это время дурачила меня и за спиной продолжала строить собственные планы.

- Если тот, кто придумал эту дичь, грамотно ее тебе преподнесет, то конечно, ты поверишь в его версию! Это же проще всего. Плотникова нужно искать, а я здесь. Меня можно наказать и закрыть вопрос, правильно?

Слезы брызгают из ее глаз и крупными горошинами скатываются по щекам. Я стопорюсь, впервые вижу ее в слезах, какой-то тормоз щелкает в голове, я пережестил. Она испугана в смерть.

- Ведь дело не в деньгах? Дело в твоем незыблемом авторитете? Сейчас главное назначить виновного?

- Не бывает таких совпадений, вы оказались в один день, в одно время в одном аэропорту. Ты, бл*дь, можешь это объяснить?!

Мы говорим на повышенных, всякие приличия уже летят в тартарары.

- Нет! Не могу! И не стану! Мне нечего тебе сказать! Хочешь убей меня, прямо здесь, и никто никогда не узнает, куда я исчезла! А признаваться мне не в чем!

Делаю к ней шаг. Она срывается с места и быстрым и почти бегом выходит на террасу, оставляя дверь открытой. А потом выскакивает под ливень, как есть, в тонком костюме, мгновенно намокает и быстрыми шагами, удаляется по газону в темноту сада. Куда ж тебя несет?

Я выбегаю следом, темень, вкупе с дождевыми потоками, сводят видимость к нулю, иду по памяти в ту сторону, куда она убежала.

- Лиза!

В ответ лишь шум падающей воды, ветра и грома где-то вдалеке.

- Лиза! Вернись в дом, простудишься! Хватит, не дури!

Упорное молчание выводит меня из себя, если найду, ей Богу, отшлепаю.

Вспышка молнии освещает сад, и я вижу под деревом прислонившуюся к стволу фигуру. Обняв себя за плечи и рыдая навзрыд, она стоит, прижавшись виском к дереву. Ее трясет, она в истерике. Иду туда.

- Зайди в дом, ты вся дрожишь! - беру ее за плечи.

- Катись к черту!

- Лиза, все, успокойся, - обнимаю, кутаю в объятиях, но ледяные струи обжигают пронизывающим холодом, одежда промокла насквозь у обоих.

- Как вы мне все надоели! – потоки ливня хлещут по щекам, стекают с волос, мы по щиколотки в воде. - Ты, твои друзья, со своими дурацкими обвинениями, эта тюрьма, ежедневное одиночество! И всему ни конца, ни края!