Открываю дверь своим ключом. В гостиной темно, а из кабинета просвечивается полоска яркого света.

Открываю дверь. Дядя, что-то высматривающий на экране планшета, резко вскакивает и застывает. Я выгляжу не лучшим образом, его шок сменяется тревожным выражением.

- Здравствуй, дядя Сева.

- Лизонька! Девочка моя, - он кидается меня обнимать, сгребает крепко, почти душит, – тебя отпустили?

- Да.

- Что он с тобой сделал? Ты сама не своя, - сокрушается он, отстраняется, рассматривает, все еще держа за плечи.

- Со мной все нормально, я просто попала под дождь, - отвечаю безжизненным голосом.

- Почему он тебя отпустил, чем ты добиралась, что произошло? – засыпает меня вопросами родственник.

- Дядя Сева, я очень хочу к себе. Прости, не в состоянии сегодня говорить. Давай завтра?

- Хорошо, иди отдыхай. Я рад, что ты дома. Я так рад! – гладит меня по-отечески по спине.

Киваю, отпрянув, и иду в свою комнату. Уже в дверях слышу:

- Лиза! – оборачиваюсь. – Он тебя обижал? Только честно.

- Нет…

Уже в постели меня догоняет мысль о том, что Макс зашел на кухню злой после звонка. Кто это был, Башир? Как вообще родилась такая версия? И смог бы Макс причинить мне вред, если бы они на ней остановились?

Долго лежу, не в состоянии уснуть. Перебираю в голове фрагменты прошедших дней, ощущение, что в этом доме прошла целая жизнь. Я никогда за такое короткое время не испытывала такой гаммы эмоций – от страха и ненависти, до счастья и полета в облака. При воспоминании о губах Градова, на моей коже, по телу расползаются мурашки.

Может, когда-то этот эпизод и станет прошлым, даже забудется. Скорее всего, так и случится, жизнь преподнесет новые эмоции, новых людей и новые планы. Но одно я знаю точно - Градова я не забуду никогда. Эту безрассудную страсть, этот порочный взгляд, силу и нежность в одном флаконе. Знаю, что было ошибкой утонуть в этом самообмане. Нельзя доверяться иллюзиям – за них всегда нужно расплачиваться. Вот и мне теперь жить с тем, что болит, но никому не видно.

***

За завтраком, выслушав историю родственника, мое душевное состояние приходит, прямо-таки, в упадок.

- Все деньги, что я скопил за жизнь, Андрей за последние несколько лет спустил практически полностью. Он даже начал выносить из дома Иринины драгоценности. Я постоянно гасил за него долги, а он снова влипал во всевозможные истории. Мы пытались его лечить принудительно, но забрали из лечебницы после попытки суицида. Жена кричала мне в истерике, пусть и такой, лишь бы живой. Даже после похорон мне пришлось отдавать большие суммы его долгов. Все, что осталось – не так уж и много, но и это Плотников сумел откусить, - заканчивает он свой рассказ.

А я прихожу просто в ярость.

- Кто вообще такой этот Плотников? Как он дошел до мысли украсть и подставить того, с кем столько лет работал?

- Двенадцать лет назад я спас ему жизнь, он попал в аварию на безлюдной трассе. Когда я привез его в ближайшую больницу, оказалось, что у него никого нет. Мне пришлось оплатить ему операцию. Около полугода он провел в инвалидном кресле, заново учился ходить. К тому времени мы довольно тесно стали общаться. Я чувствовал какую-то ответственность за него, даже не знаю, как объяснить. Он был благодарен. А потом у Андрея случились проблемы. Он познакомился в клубе с девочкой, угостил ее кокаином, а она принимала на тот момент препарат, несовместимый с наркотиком. Пока ее везли в больницу, она скончалась прямо в карете скорой помощи. Менты предложили замять дело на определенных условиях, я только потом понял почему. Плотников был у них под наблюдением все время, и я пришелся кстати. Он знает несколько языков, раньше работал темной лошадкой, связующим звеном между МВД и желающими решить свои вопросы. Незаконные, разумеется. Обрисовали схему ввоза валюты наличными, я работал с клиентами, принимал заказы, отвечал за все. А Плотников так и оставался невидимым. Но с ним никогда не было проблем, я просто не представляю, что его заставило так поступить.