– Про жабу не доказано, она сама сбежала. Мясо я отдал Сталину, её не так жалко. А митинг… Ладно, тут я ещё не придумал ничего. Но я говорю правду. Тимка болван.

– Нельзя обзывать брата.

– Но он ведь болван! Он беспокоился. И я тоже. Можно?

Я двигаюсь на кровати, освобождая место для парня. Тот скидывает толстовку, оставаясь в майке, и забирается ко мне.

Тимоша прижимается ко мне, обнимает аккуратно. Вымахал уже, а всё равно вижу в нём маленького мальчика.

Может, дело в том, что Тимофей почти не помнил своей мамы? Поэтому принял меня легко, никогда не ругался по этому поводу.

Если старший цапается, то со мной, то с Пашей, то младший за пределами дома устраивает проблемы.

Целую в тёмную макушку, пока Тимоша что-то рассказывает про школу и предстоящие выходные.

Рассуждает, что мы можем поехать на озеро, погулять.

А я не знаю, как объяснить ему, что ничего уже не будет.

Потому что с Пашей я не собираюсь оставаться.

Выкручусь, но развода добьюсь.

Вот только вряд ли тогда Паша даст мне видеться с мальчиками.

– А это что такое? – парень заинтересованно тянется к листку бумаги.

– Ничего, – убираю, пока он ничего не увидел. – Так, мои мысли. Мне нельзя на природу пока, Тим.

Медсестра приносит капельницу, Тимоше приходится перебраться на другую сторону.

Мне предлагают выпроводить посетителей, но я прошу оставить мальчиков. Они мне не мешают. Тимофей просто крутится рядом. А Тимур так вообще…

Вон, музыку свою слушает, уткнувшись в телефон.

Если закрыть глаза, то даже не заметишь его.

Но спустя полчаса нам, всё же, приходится попрощаться. Меня забирают на обследование.

– Спасибо, что побыли со мной, – улыбаюсь, треплю младшего по волосам. – И за то, что не устраивали здесь перепалок. Для меня это важно.

– Папа взятку дал, – жестоко отрезает Тимур. – Я вообще только поэтому приехал. Ты вечно по этим больницам, надоело таскаться сюда.

– Постараюсь больше не попадать к врачам.

– Да мне плевать. Просто скажи отцу, чтобы меня не трогал.

Тим вылетает первым. Тимоша обнимает меня напоследок, тоже уноситься. Я вздыхаю.

Вдох.

Выдох.

Снова.

Так, малыш, мама не нервничает. Вот совсем.

Пока не видит твоего папу.

– Вы уже всё? – Паша ждёт меня в палате. – Тогда я соберу твои вещи и поедем домой.

– Нет, – качаю головой. – Либо ты в отель, либо я. Паш, ты видел, к чему привёл наш прошлый спор. Разве ты совсем не переживаешь за нашу дочь?

– Переживаю. Именно поэтому ты никуда не уедешь. Ты должна быть дома, под присмотром. Отдыхать.

– Ты…

– Я тоже должен остаться. Кому-то нужно контролировать пацанов, чтобы не надоедали.

– Я могу…

– Не можешь. Ты сама сказала, что прошлый спор закончился плохо. Вот и не спорь, Вик. Заканчивай со своими обидами.

Заканчивать?

Интересно, это как?

Я вот не знаю.

Единственное, что я сейчас знаю – Паша упрямый.

Если что-то захотел, то полгорода перевернёт, всё перероет, но достанет.

Пообещал мне найти вкусный арбуз зимой – полночи отсутствовал. Вернулся раскрасневшийся, замёрзший, тёмные волосы побелели от инея.

Зато сладкая ягода была вручена мне как главная награда.

А теперь я вот подумываю.

Может это…

Любовница его арбузами торгует, а он у неё всё время сидел?

Горько улыбаюсь своим мыслям. Теперь любые отлучки мужа воспринимаются иначе.

В общем, Паша упрямый. Стрельнуло в голову – давить до конца будет.

Решил, что я должна простить, значит, я должна.

– Ладно, – соглашаюсь. – Вернёмся домой.

Я прощу.

Якобы.

Просто, чтобы муж от меня отстал и перестал нервировать.

А потом разберусь.

Ещё заставлю пожалеть, что он не отпустил меня сразу.

До самого дома мы не разговариваем. Паша пытается, я игнорирую.