Стянула одеяло и уложила его валиком под плечи и голову, как советовали делать в интернете при инсульте. Затем кое-как, кряхтя словно столетняя старуха, встала и отвела Анюту за стол, торопясь убрать девочку с холодного пола и занять рисованием, чтобы она не мешала.

– Мама, не вставай и не шевелись, пожалуйста! Сейчас приедет скорая, сделает тебе укол. Всё будет прекрасно. Не нервничай! – бормотала я при этом, пытаясь отвлечься от того ледяного ужаса, что сковал моё сердце.

– Бабушка! Мы больше не будем читать эту сказку! Она слишком засыпательная! – сделала свой вывод Анюта.

Скорая приехала быстро. Но спускать маму на носилках с четвёртого этажа без лифта они отказались.

Врачи, две усталые женщины средних лет, объяснили, что просто не смогут донести маму, и шофер им не помощник в этом деле.

Как хорошо, что меня уволили и дали денег! Оказывается, существуют специальные автомобили для перевозки лежачих больных. И этим занимаются обученные люди.

Конечно же, я поехала вместе с мамой в больницу. Там тоже очень пригодилась моя наличность. Анечку я, естественно, взяла с собой под неодобрительные взгляды врачей скорой помощи. Но это всё не важно.

Важно, что маму доставили в больницу в Измайлово. Недалеко от дома. А значит, быстро, что очень важно, как и то, что в этой больнице есть возможность круглосуточного МРТ.

Пока бегала с ребёнком на руках из кабинета в кабинет и договаривалась-упрашивала-оплачивала-просила-требовала, я не чувствовала усталости. Тревога за маму, злость на ситуацию и систему придавали сил.

Но стоило присесть на скамейку перед больничными воротами в ожидании такси, и поняла, что не встану. Это после того, как всё, что возможно, было сделано, и маму, обследовав, увезли в отделение, запретив мне туда подниматься ночью.

Анюта сопела на моём плече. Уложила её удобнее на себя, не разжимая сведённых рук. Ноги горели огнём. Плечи ныли от нагрузки. Я откинула голову на высокую спинку скамейки и закрыла на секунду глаза.

Никак не могла забыть, отвлечься от картины, как бледную с запавшими глазами маму везут по больничному коридору на каталке. В неоновом свете ярких ламп её кожа кажется прозрачной и голубоватой. Неживой.

И хотя меня уверяли врачи, что прогноз очень хороший и нет оснований для паники, но холодный и склизкий страх ворочался в животе. Тянул силы. Лишал самообладания.

Приехал таксист. По моей просьбе он вышел из машины и помог с дочкой. Я бы не встала со скамейки с ней на руках.

Как на одном упрямстве преодолевала подъём на четвёртый этаж, лучше не вспоминать. Кажется, делала это целую вечность. Но вот, наконец-то, квартира, и я со стоном опустила дочку на кровать. Быстро и аккуратно раздела, скинула с себя вещи и упала рядом с Аней без сил.

Всё!

Через несколько часов вставать.

Я выключилась, словно отключённая от розетки лампа. В одно мгновение.

Утром всю дорогу с Анечкой к детскому саду, я спорила мысленно с братом, стыдя и отчитывая его. Будто имела на это все права. Будто это имело смысл.

Тревога за маму не отпускала ни на мгновение.

Понимая, что в таком состоянии, после практически бессонной ночи и когда все мысли только о больнице, я не смогу сегодня заниматься работой, позвонила своему новому начальнику. Скрепя сердце.

– Илья Георгиевич, добрый день. Я не смогу сегодня подъехать в офис для оформления и получения технического задания. Возможно перенести встречу на другой день? – выпалила я сразу суть.

И застыла. Он меня сейчас пошлёт подальше и будет прав! Дура! Надо было ехать! Что я натворила?