Нет. Увы.

Там я тоже теперь сука.

Подхожу к торту ближе, нежно улыбаюсь, глядя на мужа.

– Макар?

Сука.

Он не может сказать вслух, но у меня сегодня дар читать мысли.

Дома никогда не было шоколада, потому что у Макара аллергия.

Жестокая аллергия. Хотя до отёка Квинке не доходило, но всё-таки.

У него аллергия, а он дико любит шоколад и не может себя контролировать.

Игнатов вообще ни в чём не может себя контролировать как оказалось.

Член в штанах он тоже не умеет держать.

А еще язык за зубами.

И многое другое.

Но шоколад… М-м-м… какая проверка на прочность и силу духа.

Свекровь закатывает глаза. Свёкр просто ими хлопает.

Карина, которая вернулась в зал закрывает рот руками. Тамара улыбается – не в курсе, про аллергию?

Вообще, если обратить внимание на всех баб в зале сейчас, можно практически со стопроцентной уверенностью назвать тех, кто трахался с Макаром и кто не трахался.

Те, кто были допущены к телу про шоколад знают. Томочка исключение, или же ей реально смешно, и она предвкушает как Макар сейчас облажается.

У барной стойки потягивая свой «Курвуазье» стоит Герман. Усмехается, салютуя мне бокалом. Показывает на бутылку «Вдовы Клико», которая стоит рядом с ним. Намекает?

Ну, вдовой мне, правда, быть еще рано. Хотя…

Аллергия, такая непредсказуемая вещь.

Свечи гаснут сами собой. Дуть не надо.

Надеюсь, Макар загадал желание?

И надеюсь, что оно не исполнится, потому что уверена – его единственное желание сейчас – убить меня.

Искренность – всегда была моей сильной стороной. Очень сильной. Поэтому я очень искренне улыбаюсь, поднимая бокал, заботливо протянутый официантом.

– С днём рождения, любимый.

Костры инквизиции горят в глазах.

У меня, дорогой, ты до этого не дорос.

Этот день выпотрошит тебя, вывернет наизнанку, ты его запомнишь!

О, да!

Недаром говорят в народе – сорокалетие мужчины не празднуют.

Не празднуют, дорогой, это не случайно.

Сегодня ты просто ненароком открыл портал в ад, в свой личный ад.

Ты еще этого не понял, но очень скоро поймешь.

И твоя жизнь разделится на «до» и «после». Навсегда.

Так что, наслаждайся последними мгновениями своей прошлой счастливой жизни, которую ты, мудак ебливый, не оценил.

Улыбаюсь.

Мне это не сложно.

С юных лет заучена как дважды два формула – улыбайтесь, это всех раздражает.

О, да! Я вижу, как это бесит всех сучек, которые не постеснялись прийти сюда на твой праздник. Сучек, которые мило улыбались мне при встрече, делали комплименты, делились сплетнями, а сами потом скакали на твоём члене не задумываясь, понравится ли это мне. Как я буду себя чувствовать в роли обманутой жены. Прекрасно понимая, что роль эта мне совсем не идёт.

Бесит вас, девочки? Бесит!

То что жена слезами не умылась, истерику не устроила, не ушла, опустив голову, оставив этого козла вам на растерзание.

Бесит.

Я вам его оставлю, дорогушечки, вот только будет ли он вам нужен такой?

Что ж, что ж…

Время разбрасывать камни и время их собирать.

У тебя сейчас пересменка, родной.

Ты уже разбросал всё, что можно, Макар.

Завтра начнётся жатва.

Сбор урожая.

А сегодня… сегодня мы будем наслаждаться шоколадным тортом.

Вернее, наслаждаться будут не все.

– Макар, давай разрежем его вместе, как на свадьбе, – говорю я милым голосом лисы Алисы, – или ты хочешь сам? Первый кусочек, конечно, тебе, мой хороший.

– Мне…

Макар смотрит на меня тщательно стараясь сдержать ярость.

Конечно, если сейчас, после всего он на мне сорвётся – как это будет выглядеть?

Одуряюще пахнет шоколадом.

– М-м-м, лучший! Смесь бельгийского и московского. Хотели добавить еще немного белого. Но ты же не любишь белый шоколад, милый?