— Я бы не хотела его просить решать мои проблемы, — честно призналась я.

Законник покачал головой, явно не соглашаясь со мной. В его взгляде читалась едва уловимая досада, как будто я говорила что-то наивное или слишком гордое для сложившихся обстоятельств.

— Упрямая вы, леди Элеонора, — пробормотал он, — но это даже хорошо. Хотя в вашем положении… хм…

Он не договорил. Но мне и не нужно было — я и так знала, о чём он думает. А потом я излагала свою жалобу на супруга под четким руководством законника.

Мы оговорили оплату его труда, а потом попрощались. Я сделала вывод, что денег мне генерал дал слишком много.

Я вышла из здания и медленно пошла по улице в сторону откуда приехала. Видела недалеко торговый квартал с магазинчиками.

Все с интересом рассматривала.

Каменная мостовая была чисто вымыта, дома аккуратные, трёхэтажные, с серыми крышами и балконами, обвитыми вьющимися цветами. Я чувствовала запах выпечки и жареных орешков — где-то неподалёку открыли уличную лавку.

Я свернула в переулок, прошла ещё немного и остановилась на мосту через ручей. Оперлась на каменные перила. Склонилась вперёд и позволила себе несколько минут тишины.

Где-то вдали крикнула птица. Мимо прошли двое горожан — мужчина в сюртуке и девушка с корзинкой.

Чувствую, что скоро начнётся борьба за мою свободу. Но сейчас — я просто стояла. И была свободна.

Потом я еще долго гуляла по городку Бриерду.

Я купила себе немного одежды — самой простой, добротной, без рюшечек и оборок. Юбки, кофта, блузки, ещё одна сорочка, что-то потеплее на вечер.

Потом нашла местную почту. Написала письмо. Обратилась к Берте — единственной служанке, что оставалась работать в доме моего бывшего мужа. В письме я изложила суть. Написала, что прошу её подтвердить кое-какие мои слова, без подробностей. Боялась, что письмо могло попасть не в те руки. Оказалось, на почте можно было использовать магическую печать, и письмо могла открыть только та, кому оно предназначалось. Я не знала фамилии Берты, но сообщила, что в доме барона Крейста работала лишь одна служанка с таким именем — и этого было достаточно. Писарь на почте кивнул, мол, разберутся, письмо дойдёт. Правда, я отдельно попросила не указывать моего имени на конверте. Мало ли — вдруг его перехватит сам барон. Осторожность сейчас не казалась лишней.

Кроме того, я попросила Берту, если она готова помочь, встретиться со мной лично. Написала, что буду ждать её на Центральной площади, у Фонтана, каждый день в течение ближайших трёх дней. Указала и примерное время — ближе к полудню.

Ближе к вечеру подошла к стоящей у обочины карете, за медную монету кучер довез меня до дома, который я именовала теремом.

Вернувшись, я первым делом разобрала покупки. А потом прошлась по кухне. Плитка магическая по-прежнему не слушалась меня. И никакие «сим-салабим» не помогали.

Я и так, и эдак кружилась вокруг нее, даже пальцами щёлкала, как когда-то видела в фильме…

— Ну и чёрт с тобой, — проворчала я, сдувая прядь со лба.

Я глубоко вздохнула и решительно подтянула рукава.

Пошла на задний двор, там нашла аккуратно сложенные дрова, нашла лопату. Сделал ямку подальше от терема. Сложила всё в подобие кострища, осторожно, с оглядкой, чтобы не подпалить сам дом. Насобирала камней, обложила яму так, что в итоге смогла приладить кастрюльку на эти камни гладкие с одной стороны.

— Хватит с меня этих ваших магических печек, — буркнула я и уселась на низкую табуретку, чтобы разжечь костёр.

И тут вдруг нахлынули воспоминания… Как мы с Борисом молодые ходили в поход. Я варила кашу на костре, как сейчас. Потом мы смеялись, ели с одной ложки. А потом, годы спустя — мы были уже с детьми. Маленькие ручки, босые ножки, смех, запах дыма от костра и жареной в углях картошки…