— Я не планировал ничего такого! — зарычал Ярослав, снова увидев во мне оппонента. — Это была случайность и узнал я о ней слишком поздно. Она без моего участия решила родить и уже потом приволокла мне ребенка! А мое мнение ты знаешь! Лучше бы его не было. Лучше бы не было свидетельства моей ошибки.

Я медленно встала с дивана и прошла к двери. Ноги одеревенели и кололи. Я стискивала зубы, чтобы не завыть, но все же нашла в себе силы предложить:

— Верни ребенка его матери. Он ее любит и скучает.

Ярослав ничего не сказал и позже за закрытыми дверьми я слышала как он разносил свой кабинет, как гремели бокалы в баре и как хлопали ящики стола.

А я сжавшись в комок лежала на краю кровати, не понимая, что мне делать. Нет, ближайшие планы я знала прекрасно, но в принципе. Что дальше делать? У меня были сбережения от домашнего кондитера. Ярослава никогда не интересовало, что я делала с деньгами от своего маленького хобби. Он здраво оценивал мое желание иметь доход, который не был зависим от него, потому что я хотела делать какие-то подарки или покупки не из его кармана. Но этих денег не так много. На полгода очень экономной жизни, а уйдя, я не смогу работать, потому что как раз все мои миксеры, духовки оставались здесь.

Значит выход один, разводиться и стараться отсудить свою часть имущества. Хотя черт знает как это сделать…

Ярослав остался ночевать в своём кабинете, и я с запоздалой радостью выдохнула. Находиться вблизи супруга казалось пыткой. Я не могла на него даже без боли смотреть и тем более ощущать рядом.

А уехал он из дома ещё до того как самый главный жаворонок семьи проснулся. Алиса вышла в начале восьмого утра из детской и тихо спросила:

— А Матвей где? — она старалась собрать волосы самостоятельно, но у неё вечно выбивалась прядь то сбоку, то сзади.

— Ещё спит… — сказала я, вытаскивая овсянку с полки. — Рис или овсянка.

— Овсянка, а можно я его уже разбужу? — Алиса приплясывала на месте, но я покачала головой и показала глазами на ванную. Алиса фыркнула и прошла к раковине. Подвинула свой стульчик и залезла на него, принялась чистить зубы.

Я щелкнула мультиваркой и сама прошла в спальню к Матвею.

Мальчик уже проснулся и лежал на краю, укрывшись одеялом с головой.

— Привет… — тихо сказала я, присаживаясь на край. — Ты как? Проснулся?

Матвей тихонько вылез из-под одеяла, и я увидела заплаканные глаза. Мое сердце дрогнуло, а в груди все сдавило.

Матвей пару раз кивнул, и я осторожно приблизилась рукой к его всклокоченным после сна волосам.

— Тебя Алиса ждёт. И каша. Пойдёшь? — я не стала расспрашивать про слёзы, надо быть дураком, чтобы не понять что ребёнок боялся, скучал и вообще находился у чужих людей.

Матвей осторожно слез с кровати и, натянув носочки, прошёл в ванную. Я встала в дверях, помогла вытащить новую зубную щетку, пока Матвей чистил зубы делала Алисе хвостики. Пока Алиса пыталась сделать хвостики Матвею я накрывала на стол.

После завтрака, который Алиса превратила в перформанс, я стала собирать детей в развивайку. Мне очень сильно надо было сегодня быть свободной. Я не уверена была, что Матвея примут но вот с ним как раз-таки можно было и вместе поехать.

— Ты можешь, если хочешь побыть с Алисой, — сказала я в раздевалке, и Матвей недоверчиво посмотрел в группу.

— А что мы будем делать? — он прижал медведя посильнее, и я, присев на корточки, объяснила:

— Сначала рисовать на песке, потом у вас будет чтение и в конце гимнастика.

Это была не развивайка в широком понимании, а детский садик больше, но только на пару часов. Дети занимались разными видами активностей каждый день.