– А вы меня напугали, если честно, – признаюсь, немного помолчав. – Поначалу решила, что вы маньяк.

– Черт! Так и знал, что переборщил с напором, – сокрушается комично. – Надеюсь, теперь вы так не считаете?

– Теперь нет, – на моих губах появляется улыбка.

– Это хорошо, – он улыбается в ответ. – И могу вас заверить, я против любого насилия над женщинами.

Взгляд Максима соскальзывает на мой опустевший бокал, и он добавляет:

– Хотите еще коктейль?

Говоря объективно, мне, наверное, хватит. В голове приятно шумит, по телу растекается ощущение необычайной легкости, а ноги кажутся немного ватными. Но я так не хочу отпускать текущий момент (ведь сейчас я впервые за долгие недели испытываю искреннюю радость), что плюю на доводы разума и игриво заявляю:

– С удовольствием.

По команде Максима бармен обновляет наши напитки, и мы возвращаемся к нашей непринужденной беседе, которая с каждой новой секундой разжигает во мне все более живой интерес.

– У меня вопрос, – объявляет Максим после того, как я сообщаю ему, что в последний раз тусовалась в клубе в начале нулевых.

– Задавайте, – закусив нижнюю губу, подаюсь чуть ближе, чтобы лучше его слышать.

– Может, перейдем на «ты»?

– Эм… Ну хорошо.

– Хотя это не тот вопрос, который я хотел задать изначально. Просто «выкать» надоело.

– Понимаю.

– Так вот, собственно, сам вопрос, – он тоже едва заметно придвигается ближе. – Ты двадцать лет не была в клубах, а сегодня вдруг пришла. Значит ли это, что в последнее время в твоей жизни произошли какие-то значимые перемены?

Ну надо же. Сразу понял, что к чему.

– Да, – вздыхаю я, отпивая Маргариту. – Так и есть.

– Вариантов тут немного: либо смерть близкого человека, либо развод.

– И снова ты попал в точку.

Меня восхищает и в то же время пугает его проницательность.

– Так что в итоге? – не унимается. – Первое или второе?

– Второе, – признаюсь с горечью в голосе.

– Понятно, – кивает. – Мне эта драма знакома, поэтому могу обнадежить: время действительно лечит.

– Ты тоже в разводе? – я упираюсь взглядом в его бородатую щеку.

– Ага. Два года как.

– Что произошло? – выпаливаю, ведомая любопытством. А через мгновенье осекаюсь. – Прости, это не мое дело.

– Брось, в этом нет никакой тайны, – Максим невозмутим. – Нас с женой сгубило непонимание. Мой характер был слишком бескомпромиссным, ее – слишком требовательным. В общем, нашла коса на камень – и полетели искры.

– Сочувствую.

– Не стоит. Это было осознанным взвешенным решением, после которого нам обоим стало гораздо легче жить, – произносит он. – Хотя, признаться честно, сам бракоразводный процесс был непростым. Оттуда у меня все седые волосы.

– Правда?

– Нет, конечно, – усмехается. – Но мне нравится перекладывать на бывшую жену часть вины за мое неизбежное старение.

– Ну какое старение, – качаю головой. – Кстати, сколько тебе?

– Сорок два. А тебе? – Максим снова улыбается, и в уголках его глаз собираются красивые лучезарные морщинки. – Знаю, женщин о таком не принято спрашивать, но, мне кажется, у нас довольно откровенный диалог.

– Мне сорок, – говорю как есть. А потом зачем-то добавляю. – Это много?

– Это прекрасный возраст, – он не отнимает взгляд от моего лица. – И ты очень красивая женщина, Оль. Честно.

Снова смущаюсь и, не выдержав, опускаю глаза в пол.

Ну какой он, а… Вроде не говорит ничего такого, полностью сохраняет границы такта и вежливости, а меня будто кипятком ошпарили. Вся горю, аж дышать нечем.

– Потанцуем? – неожиданно предлагает Максим.

– Я не знаю, как под эту музыку танцевать, – пожимаю плечами. – Она такая быстрая.