Я сейчас тонула в своей обиде к нему. Неужели он и правда осмелился открыть эту тему?! Депрессия, апатия, астения- да! Я и правда забыла, когда в последний раз радовалась жизни! Но ведь это из-за него! Ради него я пошла на эту жертву!

Мы познакомились с Ильей, когда я доучивалась на последнем курсе консерватории по классу фортепиано. Я блестяще играла, побеждала на международных конкурсах и уже как полгода работала на сцене Московского дома музыки. Это время было самым сказочным в моей жизни- работа мечты, подготовка к первому в жизни сольному концерту, грандиозные перспективы, первая любовь…

Все было как в сказке, включая гигантские букеты чайных роз после каждого рабочего дня от мужчины мечты. Илья умел ухаживать так, как никто другой. Все девчонки в консерватории и на работе обзавидовались за эти три месяца, пока мы были с ним в паре.

И вот, долгожданный первый концерт, прошедший с головокружительным для моего уровня успехом, предложение руки и сердца, которое он сделал мне в тот же вечер на Воробьевых горах под специально заказанный для этого случая салют и… его ненавязчивый, но категоричный ультиматум. Либо он- либо музыка…

«Ты всё уже всем доказала, девочка моя. Впереди новый этап. Наш с тобой общий этап. Моя жена не будет развлекать неблагодарную публику. Ты будешь играть, Лина, но только для меня»...

Представить только. Тогда я была настолько глупа и молода, что безропотно согласилась. Так в нашей шикарной просторной квартире в престижном районе, куда он тут же перевез мои вещи из общежития, появилось гранд-пиано, а я… За эти три года даже ни раз за него так и не села…

Игорь был прав в том, что я действительно стала апатичной. Нет, он не предлагал мне сидеть безвылазно дома, как жене восточного шейха. Он был готов дать деньги на то, чтобы я открыла бутик женской одежды, салон красоты, маникюрную студию или кофейню- что-то из того типичного набора, чем занимались жены его друзей. Но все это нисколько меня не трогало.

-Ты лишил меня моего дела жизни, Илья. Я словно бы дышать перестала,- искренне сказала ему в тот крайний наш вечер в нашей квартире вместе.

Он засмеялся. Жестко. Грубо. Этот смех потом долго звучал у меня в голове.

-Ты офигевшая, Лина. Просто с жиру бесящаяся! Я дал тебе все! Какой-то малолетке из Мурома, которую бы максимум что ждало- колесить по домам культуры и играть для зеков, которые бы под юбку норовили тебе залезть! Она еще и недовольна- живет в центре Москвы, ходит в брендах, разъезжает с водителем…

-Ты ни слова не сказал о любви, Илья…

-Любовь? А что такое любовь, Лина?

Я застыла, смотря на него стеклянными от набегающих слез глазами.

-Ты не знаешь, что такое любовь? А говорил, что любишь…

-Женщины всегда хотят слышать эти нелепые сентиментальные вещи.

Застыло. В тот миг внутри всё застыло. Всё бессмысленно. Нет больше нас, оказывается. Да и не было, видимо.

-Есть смысл что-то обсуждать дальше? Если ты задаешь мне такой вопрос…- сдержать слезы уже не получалось. Они просто брызнули из глаз.

-Если так высокопарно про любовь решила рассуждать, то сама-то ты что сделала для нашей любви? Живешь со мной, словно бы одолжение делаешь… Всем недовольная, несчастная… Дома каждый день как на поминках… Ты поэтому и забеременеть не можешь… Потому что всё у тебя с одолжением…

Я замираю… В ушах звенит… Он и правда это произнес? Он и правда сейчас сказал это?

-Я хочу развода,- говорю я не своим голосом.

Он снова усмехается. Не верит мне.

-Уверена, Лина? Или это опять твоя очередная драматическая роль? Актриска погорелого театра…