Она тянет руку в сторону столика из коричневого дуба, обхватывает мой стакан и подносит к моим губам.

— Расслабься, мой хороший, — приподнимает его за дно, и я делаю глоток.

Сдерживать напряжение в штанах уж слишком невыносимо. Член рвет брюки, и я не преувеличиваю. Девчонка ерзает на моих коленях, и я хриплю от перевозбуждения.

Я знаю, что она чувствует эрекцию. Потому что, сними я штаны, он уже колом бы стоял. Как маяк освещал бы путь… Только мозг еще борется.

Внутри все трепещет, ну… Костров! Давай! Ты же этого хотел.

Только я какого-то черта не могу сейчас переступить эту черту.

— Игнат, я хочу тебя, — она так вкрадчиво шепчет на ухо, снова находя эрогенную зону. Хотя все мое тело сейчас — это эрогенная зона.

— Кира, — пытаюсь остановить ее, когда девчонка привстает, снимая с себя маленькие белые трусики.

И вот. Осталось только мне стянуть с себя брюки и взять ее.

Одна секунда… И я буду в ней. Всего-то пару действий.

— Кира, я… Я не могу! — стискиваю ее, снимая с себя.

Хотя мог бы, блядь, взять! Мог! И почти сорвался!

А скребет, сука, где-то внутри. Да еще и с такой силой.

— Ну что ты, Костров! Зачем остановился?! — мне кажется или это голос Лили? Я совсем чокнулся уже.

Однако, нет… Поворачиваю голову в сторону, вижу жену. Измученная, уставшая, с покрасневшими глазами. Бог знает сколько она здесь стоит….

— Продолжайте, — хлюпает носом, — Я не стану вам мешать.

Секунда… И силуэт жены скрывается в темноте коридора.

Блядь…

9. Глава 8.

— Лилька, стой, — я слышу шаги Игната за моей спиной и ускоряю шаг.

Он может просто меня оставить в покое… За что? Почему так сердце рвется в клочья?

— Лиль, — он хватает меня в охапку, прижимая спиной к своей груди. Я беззвучно роняю слезы на его руки, меня рвет на части.

И я понятия не имею, как собрать себя воедино. И возможно ли это вообще.

— Игнат, теперь точно все. Я увидела достаточно для того, чтобы понять… Наш брак умер.

Сил брыкаться или как-то вырваться из его оков нет. Словно все силы высосали, не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. Апатия.

Желание просто свернуться клубочком и уснуть.

— Лиль, ничего не было. Я не смог.

Его шепот пробирает до костей. Он не смог… А я должна стоя поаплодировать его выдержке? Или что?

— Да какая разница, Игнат? Разве в этом дело? Смог ты или не смог… Ты не понимаешь, — я кое-как нахожу в себе силы и разворачиваюсь к нему лицом, все еще находясь в кольце его сильных рук, — То, как ты смотришь на нее. То как она действует на тебя… Дело уже не в том, побывал ли твой член в ней. Ты просто запал на нее. И что я могу сделать в этой ситуаци? Скажи мне? Есть ли у тебя решение?

— Но я не могу тебя потерять, Лиль! — он злится.

Но я знаю, что эта злость не на меня, а на себя самого. Он по уши в дерьме и понимает это прекрасно. И ему неприятно осознавать, что он упал с коня лицом в грязь, окунув меня туда же.

Только вот я встану и отряхнусь, да, с болью. Да, разорвав свое сердце. Но я смогу это пережить.

Сможет ли Игнат, когда полностью осознает, что произошло?...

— От тебя пахнет алкоголем, — морщу нос, — Ты изменился. Когда это начало происходить? Почему я не заметила?

Это больше риторические вопросы в моем воспаленном мозге, но я все же задаю их вслух.

— Я нихера не понимаю, Лиль. Но есть один факт, в котором я уверен, — он поднимает глаза, в них столько решительности, что я на секунду замираю от страха, — Я не готов тебя так просто отпустить.

— Я уже приняла решение, — мне удается аккуратно выбраться из его тисков, — Я подам на развод. Но нужно будет решить вопрос по ребенку. Надеюсь… Твоя новая пассия не собирается себе оставлять нашего ребен…