А Кира. Просто та, кого я хочу. Причем так хочу, что стискивать зубы приходиться.

Падаю на диван в гостиной, открывая небольшой холодильник с напитками. Достаю минералку и осушаю ее за полминуты. После закатываю рукава на рубашке и прикрываю глаза. Выпил бы еще, но знаю, что будет скверно. А я похмелье ненавижу. Просто не переношу его.

Рядом что-то шелестит, тяжелые веки открывать не хочется, но когда моего плеча касается голова, я их в ту же секунду распахиваю.

— Где ты был? — Кира говорит очень тихо. На ней почти нет одежды, или это я так фантазирую.

Потому что эта шелковая ночнушка… Это издевательство чистой воды.

— Пил, — демонстрирую ей пустую бутылку, — Почему ты не спишь?

— Разве это не очевидно? — она касается своими тонкими пальчиками ворота рубашки, отгибает его и пробирается подушечками к горячей коже. Я чувствую как воспламеняется тело от ее прикосновений.

И меня просто трясет.

Вообще, мужики делятся на два типа. У одних под алкоголем не стоит, другие после двадцати грамм уже готовы трахнуть красивую сучку и забыться в страсти.

И я сто процентов второй вариант… Потому что я уже чувствую, как наливается кровью мой член.

— Кир, подожди, — убираю ее руку в сторону.

— Зачем? Я и так долго ждала… Больше не хочу. Лилия Александровна теперь все знает, мы можем, — она мажет кончиком носа по моему виску, — Игнат, мы можем теперь делать все, что захотим. Слышишь?

Она опускает свой язык на мочку моего уха, и я не выдерживаю, грубо застонав.

Нет, если существует пытка… То это она!

— Ты беременна, — ну, конечно, блядь, Костров. Это очевидный факт.

— Мне можно, — она хихикает. И я не успеваю сориентироваться, как ее стройная ножка уже перекидывается на другую сторону. Она садится ко мне на колени, и ее торчащие из-под ткани соски оказываются на уровне моих глаз.

— Кира…, — по ощущениям мне сейчас пятнадцать лет не меньше. А по факту… Веду себя как идиот.

— Игнат, что с тобой? — она откидывает свои пышные светлые волосы назад, — Почему ты такой напряженный?

Я рычу, прикрыв глаза. Почему я напряженный? Хороший вопрос… Потому что как минимум перестал руководить своей жизнью. Ха! Нет!

Не так. Я прекрасно руковожу своей жизнью, только мне не нравится исход всех событий. Я бы даже сказал, он меня бесит.

Я хотел это молодое тело больше всего. И шел к этому. И вот сейчас… Возьми да трахни! А я просто не могу. Надо же поговорить сначала, все обсудить.

— Кир, плесни мне пару капель скотча, — хриплю.

Девочка дует губы, но тут же вскакивает с колен. Достает из бара красивый тяжелый бокал под виски, приподнимает его наверх, рассматривая сквозь свет от люстры.

— Он грязный, — пожимает тонкими плечиками, — Я быстро.

Она словно бабочка… Порхает, и такая легкая. Невесомая. Бежит на кухню, слышу как журчит вода, вымывает стакан и возвращается ко мне уже с наполненной тарой.

Я, не стесняясь, делаю пару глотков обжигающего ирландского скотча. Я не люблю пить алкоголь… Только сейчас это элексир. Мое спасение.

— Игнат, — она снова на моих коленях, снова это желанное тело, — Не отталкивай меня. Я знаю, что тебе тяжело. Ты любишь жену, — она выглядит сейчас совсем по-взрослому, — Но ведь мы… Это не просто похоть.

Я уже чувствую, как мягкие губы посасывают мою кожу на шее. Она нашла таки эрогенную зону. Кира смещает губы ближе к скуле, я ощущаю едва уловимый цветочный аромат, беру ее тонкую кисть в свою большую ладонь и сжимаю. Она пищит, я слишком передавил, но все равно льнет податливо.

— Я уже ни черта не понимаю, девочка. Но кажется мы зря все это затеяли.