Нет ни единого способа избавиться от него. Надо ли?

Прохожу в нашу спальню и раскрываю двери гардеробной. Пустые полки зияют дырами, как я вся. Вот тут когда-то стройным рядом стояли мои сумочки. А здесь, в выдвижном ящике, были сложены галстуки моего мужа.

Вернее, как сложены… он постоянно снимал их и просто бросал на полку, а я бережно скручивала и тихо бесилась. Ну неужели так сложно сразу класть вещи на свои места?

Все это как насмешка, кажущаяся сейчас такой неважной, такой ненужной и несвоевременной.

Сажусь на свой пуфик и выдвигаю ящик, заранее зная, что там будет пустота. Мои вещи перевезла Вика. Я бы не смогла вернуться сюда.

Так я думала раньше.

— Ксения, как вам? Что думаете насчет квартиры?

Я думаю, что хожу по лабиринтам прошлого. Он изматывает меня, ставит на мне бесчеловечные опыты, и даже кажется, что я не выживу.

Кирилл продает квартиру, потому что каждый уголок, каждая мелочь вопит о нашем счастье, которое стало лишь легендой. Я понимаю, почему он это делает.

Ему, как и мне, хочется закопать наше прошлое, похоронить, забыть его, чтобы начать что-то новое. Более счастливое?

Может ли такое быть?

19. Глава 19

Кирилл

— Давай так: я даю тебе бабки на твой ЧОП, а ты оставляешь в покое мою дочь.

— Думаете, я не поднимусь без ваших бабок? — выгибаю бровь.

— Думаю, с моими бабками и протекцией ты сможешь добиться всего гораздо быстрее.

Отец Ксюши сидит передо мной и смотрит холодно. Всем своим видом он показывает, как ему неприятен разговор со мной.

— Нет. — Ну а что тут еще скажешь?

— Я дам тебе бабки, — повторяет так, будто не может поверить в мой отказ.

— Не стоит.

— Нет, ты, наверное, не понял, — хмурится.

— Я все очень даже понял, Александр Витольдович. Вы предлагаете мне деньги, а взамен я должен отказаться от Ксении. Я говорю вам — нет. Я люблю вашу дочь и не променяю ее ни на какие блага.

— Если ты надеешься на мое наследство, то зря, — закипает. — Я перепишу все на Александру.

— На девочку, которая не имеет к вам никакого отношения? — улыбаюсь. — Что я могу сказать? Это ваши деньги, вы вольны распоряжаться ими как вам вздумается. Я смогу дать своей жене все, что нужно, и без вашего покровительства.

— Ты безродный щенок! — выплевывает с ненавистью.

— Пусть так, — веду плечом.

— Я же тебя раздавлю.

— Заебетесь давить, — усмехаюсь, а батя Ксюши округляет глаза. — Мы, безродные щенки, знаете, ли, очень живучи. А еще сбиваемся в стаи. Так что аккуратнее, Александр Витольдович, кусаться умеете не только вы.

— Кирилл, мы сегодня приедем с Ксенией. Надо обсудить формальности, — звонок Громова вырывает меня из воспоминаний.

Странное ощущение разрывает напополам. С одной стороны, я очень хочу увидеть свою жену. Свою бывшую жену. С другой — не хочу, чтобы она приезжала обсуждать раздел имущества.

Не важно, чего хочу я. Есть формальности, которые следует уладить, чтобы поставить в этой истории точку. Пусть моя жена поставит ее. А я дополню эту точку еще двумя, превращая ее в многоточие. Если Ксюша опускает руки, я буду держать их.

— Конечно.

Ксюша и Артур должны подъехать в офис к полудню, и это отправляет к чертям мой рабочий день.

После того, как наши подписи были поставлены в документах о разводе, после того, как я увидел на ее столе букет от другого мужика и понял, что нас больше нет, что теперь у моей жены начинается новая жизнь, я хотел уйти в запой.

Даже бухла купил, привез домой. А потом расхерачил бутылки об пол. Вызвал клининг и оставил чужих людей наводить подобие порядка в моей некогда счастливой жизни.