Растерянность с непонятно откуда взявшимся страхом постепенно отступает на задний план. Их место занимает ярость. Жгучая, яркая, застилающая глаза. Она опаляет вены, заставляет пламя ненависти разгораться внутри.

Из-за этой дряни я потеряла своего ребенка, а она еще смеет мне звонить?! Стискиваю кулаки.

— Угадай, — приподнимаю бровь, выдергиваю подбородок из жесткой хватки.

Делаю шаг назад и сверлю мужа пронзительным, полным ненависти, взглядом. Это он во всем виноват!

Миша щурится, сужает брови у переносицы, смотрит на меня так, будто собирается проникнуть в голову.

— Понял, — снова протягивает мне телефон. В этот раз забираю его, крепко сжимаю. — Пошли, — указывает головой на дверь.

Не двигаюсь. Больше не собираюсь слушать его приказы. Тем более, на мой вопрос он так и не ответил. Хотя… плевать! Мне это уже не нужно. Все, чего я хочу — чтобы меня оставили в покое.

Вот только, похоже, муж по глазам считывает мое намерение возразить ему. Словно тигр бросается ко мне, хватает за запястье и, не говоря ни слова, тащит к выходу. Я сориентироваться не успеваю, как он выволакивает меня из туалета в зал ресторана. Широкими шагами пересекает его. Останавливается у комнаты, где мы расположились с его партнером. Но не успевает открыть дверь, как она сама распахивается, а к нам навстречу выходят Петр Павлович с женой.

— Прошу прощения, нам нужно срочно уехать, — Миша отодвигается в сторону, чтобы дать выйти паре, с который мы так и не позавтракали.

— Да, меня тоже вызвали, — Петр Павлович поджимает губы, после чего переводит взгляд сначала на наши с мужем руки, а потом на меня. — С вами все в порядке? — в его глазах мелькает искренняя тревога.

Шальная мыслишка насолить Мише вспыхивает в голове, но я быстро ее отметаю. Если хочу уйти от мужа, нужно действовать аккуратно. Не стоит дергать тигра за усы.

— Да, все хорошо, — выдавливаю из себя.

— Людмила, — взволнованно окликает меня Светлана. — Я хочу попросить прощения за некорректный вопрос. Не понимаю, почему задала его. Заговорилась, похоже. Знаю же, как тяжело вам его слышать, — сцепляет пальцы перед собой и крутит их.

У меня брови ползут вверх. Что она имеет в виду? У нее же есть дети…

Да, какая разница? Это сейчас неважно. Лучше успокоить бедную женщину, которая, без сомнений, переживает из-за совершенной оплошности. Тревога исказила ее прекрасное лицо.

— Не волнуйтесь, — стараюсь говорить мягко. — Ничего страшного не произошло, — улыбаюсь, как можно, искренне. Но, скорее всего, грусть не уходит из моих глаз.

“Все страшное я уже пережила”, — вертится на языке, но я проглатываю слова.

— Еще раз прошу прощения, что так получилось, — голос Миши звучит вычурно вежливо. — Давайте встретимся в другой раз. Как насчет ужина, чтобы нас больше не выдергивали?

— Хорошая идея, — Петр Павлович коротко кивает. — Скажи своей помощнице связаться с моей.

— Договорились.

Мужчины пожимают руки.

Мы вместе выходим из ресторана, и после привычного обмена любезностями, направляемся по машинам.

Павел, замечая нас, тотчас вылетает на улицу. Огибает автомобиль, открывает заднюю дверцу. Миша помогает мне забраться в салон и только после этого отпускает многострадальное запястье.

— Паша, отвези мою жену домой, — приказывает, не спросив меня, чего я хочу. — Ты все выяснил?

— Да, информация у вас на почте, — профессиональным тоном произносит водитель.

— Тогда можете ехать, — муж наклоняется ко мне. — Вечером буду дома, мы поговорим. Давно пора, — выпрямляется и захлопывает дверцу машины.

Я даже ответить ему ничего не могу, потому что он сразу направляется к одному из джипов охраны, припаркованных поодаль. Павел тоже возвращается в машину и, ничего у меня не спрашивая, заводит двигатель. Я едва успеваю пристегнуться, как мы выезжаем на проезжую часть и встраиваемся в дорожное движение.