Но нам поможет только совместная семейная лоботомия.
— Ты должна быть для мамы сейчас опорой, Лиля.
— Мы с мамой сами разберемся.
— И ведь я уверен, что она просила тебя не лезть на рожон. Ведь так?
— Воспитывать решил? Себя воспитай для начала, — фыркает, встряхнув волосами, и скрывается в гостиной.
Слышу голоса и музыку. Телевизор включила.
И ведь права.
Начать стоило бы с себя.
Разве можно прислушиваться к словам отца, который разрушил семью? Я не просто потерял очки доверия перед своей дочерью.
Я ее саму потерял.
Поднимаюсь на второй этаж, медлю у лестницы и шагаю к двери, за которой меня ждет Ада.
Мне всегда нравился ее крохотный и уютный кабинет, в котором светло и тепло. Мы часто с Лилей прокрадывались к ней, когда она сосредоточенно проверяла тетрадки или готовилась к урокам, и сидели в уголке, наблюдая, как она хмурится, постукивает пальцами по столу и тихо вздыхает.
“Мама работает” — шептала в такие моменты Лиля, а после ползла под стол и неуклюже лезла к Аде на колени.
Ада никогда не злилась, не прогоняла ее. Целовала в макушку, ставила на смартфоне мультфильмы и возвращалась к работе, покачивая Лилю на коленях.
— Что ты тут делаешь? — Ада переводит взгляд с экрана ноутбука на меня, когда я вхожу без стука.
— Ты в порядке?
— Ты меня, что, спасать явился? — вскидывает бровь.
Проворачивает в моем сердце нож с мелкими острыми зубчиками.
— Тебе бы к Ие сейчас, — хмыкает на мое молчание, но глаза тронуты тенью отчаяния и тоски, — у нее, похоже, выкидыш. Поддержать бы тебе ее сейчас, а то коварная и жестокая подруга напала.
— Я слишком хорошо тебя знаю, — вглядываюсь в ее глаза. — Не в твоем стиле быть агрессивной дурой.
— Даже так? — усмехается. — Может, я патлы ей повыдирала и пару раз в живот пнула. Так сказать, абортировать твоего ублюдка?
Меня аж передергивает от ее тона и слов, которые звучат с ее губ чужеродно и грубо.
— Ты не такая, — говорю я.
— И очень жаль, — переводит взгляд на экран. — В любом случае, чтобы она там не верещала, а про камеру она забыла. Или просто тупая.
Разворачивает ноутбук ко мне и поднимает взгляд:
— Я тут и без тебя разберусь, Матвей. И как жаль, что видео с камер хранится у нас только пятнадцать дней. Я бы с удовольствием посмотрела, как ты встречал Ию. Хотя ты бы все равно всё подтер за собой.
— Ты имеешь полное право злиться, — сдавленно отвечаю я.
На экране Лиля выскакивает из калитки, отталкивает Аду, вскидывает руку в сторону Ии, которая падает.
— Спасибо, что разрешил, мой милый, — подпирает лицо кулаком. — И раз ты прискакал, то займемся вопросом развода? Не хочу тянуть. И у тебя ведь есть знакомые юристы, которые специализируются по таким щекотливым делам, как разводы?
У меня в глазах темнеет от волны ярости. В своем бессилии я сейчас могу наворотить таких дел, что Ада в дальнейшем и словом со мной не перекинется. И если я сейчас скрежещу зубами, шумно выдыхаю через ноздри, покрываясь красными пятнами гнева, то моя жена — отстраненная и холодная.
— Я думала, что сама найду специалиста, но решила, что наша семья должна пройти через развод вместе, Матвей, — едва заметно щурится. — И я жду от тебя, что ты понимаешь свою ответственность за произошедшее. У нас дочь, и я не хочу, чтобы она совсем потеряла веру в мужчин из-за отца, который может смешать ее мать с грязью, если этого пожелает. Давай выйдем из этого дерьма по-человечески.
Закрывает глаза на несколько секунд и тихо добавляет:
— Как мужчина и женщина, которые любили друг друга.