– Ты ведь уехал?

4. Глава 4

Алина

Что он здесь забыл? Я ведь видела, как уехала его машина. Ему просто незачем было возвращаться. Или любовница выгнала его сегодня и не готова принимать? Так я тоже больше не готова. Вот совсем. И никогда не буду готова.

Его голодный взгляд, желание, с одной стороны, трогают, ведь это значит, я привлекаю его как женщина, а с другой стороны, становятся своеобразной пощечиной, ведь, получается, он воспринимает меня теперь только как красивое тело.

И раз ему со мной скучно, как я могу быть интересна даже как женщина? Его слова вводят меня в тупик. Когда нам человек не интересен, мы от него отдаляемся, меньше общаемся, а если приходится, то стараемся как можно быстрее закончить разговор.

Но ведь между нами этого не было. И сейчас то, как он смотрит на меня, говорит о многом.

Хотя, как он там сказал, любит, как мать, как хозяйку, но не как женщину. Врет. Вижу в его глазах то же желание. Он очень даже не против быть со мной. Или это простая физиология, привычка, бег по кругу.

А может, все, что происходило в последние месяцы, а может, и дольше, я не знаю, сколько у него длится эта связь с другой женщиной, было всего лишь привычкой?

– Уехал, но кое-что забыл, – с невозмутимым видом начинает говорить Армад.

Снова пауза, он проходится по мне жадным взглядом. Брызги воды попадают на его идеально белую рубашку и мочат ее, но пока недостаточно сильно, чтобы ткань прилипла к телу.

– Ну, так бери, что забыл, и поезжай к ней. Уверена, она без тебя скучает, еще больше уверена в том, что будет безумно рада вашей полноценной ночи. Для любой женщины важно, чтобы ее мужчина ночь был именно с ней, тогда она понимает, что она его, и что за нее этот мужчина будет бороться до последнего вздоха.

Утрирую, разумеется, дело не только в совместных ночевках, но мне так хочется, чтобы он сейчас ушел, что говорю первое, что приходит на ум. Да и для любовницы по-любому эта совместная ночевка будет означать действительно очень многое. И главное, эта победа надо мной подарит ей чувство превосходства. Девушка ведь именно этого и добивалась, и вот, добилась.

– Ты говоришь это о ней или о себе? – со смешинкой спрашивает, но меня не трогают его слова.

Чувствую себя выпотрошенной рыбой, да, именно выпотрошенной, которая уже ничего не чувствует и даже перестала биться в попытках добраться до воды. Интересно, у меня глаза уже потухли или еще нет? Если прислушаться к себе, то, наверное, потухли.

Удивление от появления мужа, которое уже прошло, было последней эмоцией, которую я ощутила. Сейчас мне снова все равно. Поиздеваться надо мной решил или действительно что-то забыл, не имеет никакого значения. Сейчас хочется просто забыться, отключить голову и дожить как-то до утра, и тогда уже раскладывать все по своим местам, решать проблемы, что-то продумывать.

– Я забыла документы на кухне, Артур был там и, как минимум, двигал папку, – от моих слов муж напрягается, смотрит на меня недовольно. – Я ее забрала, надеюсь, что было не поздно.

– Ты вообще не должна была ее там оставлять. Как ты могла, Алина? Это ведь серьезные документы, которые ему точно не стоило видеть вот так! – начинает отчитывать меня, как девчонку, и во мне просыпается возмущение. Да он вообще не должен был их никогда увидеть.

– Армад, я просто предупреждаю о возможной проблеме. Не знаю, прочел он их или нет. Сейчас, честно, мне меньше всего на свете хочется это обсуждать. Мне надо принять душ. Закрой дверь, пожалуйста, дует.

Сдерживаюсь, не кричу на него, не шиплю, не показываю ни жестом, ни взглядом, ни голосом, как меня задели его слова. Равнодушие – самое страшное в такой момент, и почему-то я выбираю именно эту тактику.