—Извини, я просто как-то даже…— хмурюсь, сжимая в руках прекрасный букет. И где он только умудрился его достать в это время? Совершенно ведь не сезон.

—Та ладно тебе, я же пошутил, — делает шаг ко мне и улыбается, и именно в этот момент я чувствую, как меня перехватывают за локоть.

Волоски тут же встают дыбом, потому что я очень хорошо понимаю, кто сейчас стоит по правую сторону от меня и не сводит своего острого взгляда с правой стороны моего лица.

Ныряет под кожу, не оставляя ничего другого, кроме как…испытать все тот же знакомый трепет, прочувствовав который, я начну себя ненавидеть. За слабость и неумение дать отпор.

—Аня, мы заждались, — звучит строго, пуская в вену дозу адреналина. Предвкушение чего-то глобального наконец-то достигает меня в этой точке. Здесь и сейчас.

Заждался он, да? Ну что ж. Сцепив зубы, пытаюсь придать лицу нейтральный вид, просто чтобы не устраивать никому ненужных сцен на публике. Кажется, нас и так достаточно уже осветили в прессе, обмыли кости в обществе.

Неужели, не мог сегодня оставить мне денек для спокойной жизни без выяснения отношений?

Ты же никогда не приходил на выставки, Кир! Ты же был так занят! Ком в горле кучкуется сильнее, и ощутив болезненный спазм, я делаю резкое движение рукой, пытаясь коснуться шеи, но в последний момент съезжаю на волосы.

Это не остается без внимание цепкого взгляда.

—Я тебя не приглашала, Кирилл, — повернув голову в его сторону, цежу по слогам. А хочется плюнуть и размазать!

—Так я твой муж, у меня приглашение по умолчанию, дорогая, — ехидненько звучит от Архангельского, когда я резко вырываю из стального захвата локоть. Он делает шаг ко мне, нарушая личное пространство, отчего меня начинает трясти.

—Пока муж. Это временно…

—Кир, — предупреждающе произносит Горский, а мой муж, полный пренебрежения и злости, метает в мужчину адским пламенем гнева.

—Примерно навсегда, — игнорируя моего собеседника, продолжает он, теперь вглядываясь только в меня. Тем самым взглядом, от которых коленки подкашиваются.

Я могу ошибаться, но фраза сказана намеком совершенно точно не мне, а человеку, смевшему подарить мне цветы. Удивляться не приходится, ведь мой муж — собака на сене, умеющий ревновать даже к столбу ЛЭП.

Злость берет жуткая.

—Дочь, — в разгар всеобщего сумасшествия к нашей нескучной компашке подходит мой отец, и по его настроению, я понимаю, что размазать моего мужа по стенке он совершенно не хочет.

Теперь мне точно не понять ничего из того, что тут происходит.

Он берет меня под руку, ведет к себе и целует в лоб.

—Я прикупил пару картин в дом. Они и правда прекрасные, пожалуй, одну из них у меня точно Петрович захочет отжать.

Он говорит, а у меня в ушах вата, и только пульс сильнее лупит по ушам.

—Спасибо.

Бросаю коротко и выпутываюсь из его рук, все еще чувствуя, как две пары глаз сканируют каждое движение. Горский приветствует отца, я их «знакомлю», хоть это совершенно лишнее.

Спустя пару фраз отец, конечно, узнает моего бывшего ухажера и даже не упускает возможности пошутить на этот счет. Я не смотрю на Архангельского, но могу чувствовать бешенство даже на расстоянии нескольких километров, если дело касается Кирилла.

—Сейчас не просто воздыхатель, а адвокат вашей дочери, — Горский улыбается, красуясь в лучах славы. —Только вернулся из Штатов и намерен всерьез заняться карьерой на родине.

Ох. Даже так.

Если бы взгляд Архангельского мог убивать, я бы уже валялась ничком. Острой бритвой проходится по коже, пуская кровь.

На мужа не смотрю, позволяя себе одаривать его полнейшим пренебрежением.