— Я думала несколько недель и решила уволиться, — приступаю сразу к делу. — У меня осталось две недели отпуска, так что я возьму его с последующим увольнением. Подпиши, пожалуйста.

Кладу бланки Матвею на стол.

Он растерян. Опускает глаза в бумаги, читает, потом снова поднимает на меня.

— Почему ты решила уволиться? Антонина хвалила тебя, говорила, что вы сработались.

— Да, у тебя хороший главбух, мы нашли общий язык. И все же я хочу уволиться.

— Потому что будешь исполняющей обязанности, а потом ее замом?

— Нет, по личным причинам.

Какой смысл скрывать и придумывать глупые отговорки? Я увольняюсь из-за Матвея.

— Из-за меня?

— Да.

Матвей вздыхает и откладывает в сторону ручку.

— Разве я как-то тебя обижаю или притесняю?

— Нет. Наоборот слишком хорошо ко мне относишься. Другие сотрудники начали замечать.

— И поэтому ты увольняешься?

— Я не хочу работать с тобой, Матвей, — честно говорю. — Это странно. Мы были мужем и женой. У нас были счастливые два с половиной года и ужасные полтора года. У нас был не очень красивый развод, после которого мы не виделись три года. И сейчас вдруг работать вместе? Я так не могу. Я не такой робот, как ты.

— Я тоже не робот, Юля, — произносит устало. — Мне тоже странно и необычно видеть тебя каждый день в качестве своей подчинённой, прилюдно разговаривать с тобой на «вы» и делать вид, что у нас не было четырёх лет вместе.

— Тем более.

— И все же это не повод, чтобы ты уходила.

— Повод.

— Нет, Юль.

Боже, как же звучит его это «Нет, Юль». Как мольба. Быстро сглатываю непонятно откуда образовавшийся ком в горле.

— Матвей, давай не усложнять? — тихо прошу. — Просто подпиши.

Качает головой.

— Я не хочу подписывать.

— Почему?

Молчит. Смотрит на меня и молчит. Его взгляд в душу пробирается и наизнанку ее выворачивает. Зачем он это делает? Почему не может просто подписать?

— Подпиши, — требую.

Медленно качает головой.

— Подпиши.

— Нет.

— Подпиши! — перехожу на крик.

Он даже не берет в пальцы ручку.

— Ты просто издеваешься надо мной! — вскакиваю на ноги. — Можешь не подписывать. С понедельника у меня отпуск, а через две недели вернусь из него, чтобы забрать вещи и документы. Хороших вам выходных, Матвей Алексеевич.

— Юль, подожди.

Не успеваю развернуться к двери, как Матвей оказывается возле меня и хватает за руку. Его прикосновение обжигает словно пламя. Он, видимо, тоже что-то чувствует, потому что резко меняется в лице. Но не убирает руку, а идет дальше — кладёт вторую ладонь мне на талию.

— Юль…

Меня парализует на несколько секунд, но удаётся быстро собраться. Вырываюсь из захвата Матвея и отхожу на шаг.

— Никогда не смей ко мне прикасаться, — шиплю. — Сегодня у меня последний рабочий день. С понедельника отпуск с последующим увольнением. Мне все равно, подпишешь ты или нет. В понедельник меня здесь уже не будет.

Стремительно выбегаю из кабинета с колотящимся сердцем.

18. Глава 18. Ревность

Матвей

Юля выбегает из кабинета, а я остаюсь наедине с ее заявлением об уходе. Возвращаюсь в кресло и беру в руки бланк. Долго смотрю на красивый аккуратный почерк. Потом откладываю заявление в сторону и падаю затылком на мягкую спинку кресла.

Юля…

Я не собирался сам возвращать ее в свою жизнь. Но она вернулась волею судьбы, и у меня ни идеи, что делать дальше. Одно ясно: отпускать не хочу. Но не понимаю, как хорошего бухгалтера или как девушку, от которой спустя столько лет ёкает сердце.

В прошлом мы совершили много ошибок. Сейчас, оглядываясь назад, я могу объективно оценить произошедшие события. Мы поженились в двадцать лет, а на момент свадьбы были знакомы всего пять месяцев. У нас была безумная любовь, мы друг в друге растворились. Но ни у меня, ни у Юли не было опыта серьезных отношений. Брак — это не только любовь. Это ещё умение разговаривать, обсуждать проблемы и находить компромисс.