Иду в спальню, а затем сразу в ванную, чтобы освежиться.

Я как раз завязываю узелок из шелковой ленты на ночной сорочке, когда в комнату входит Рей.

Он бросает на меня лишь один короткий взгляд, но я то знаю, что он означает.

В два широких не шага, скорее прыжка, Рейнар оказывается рядом со мной и прижимает меня к своей мощной груди.

Поднимаю голову и тону в тёмных глазах дракона с ярким вертикальным зрачком.

Его губы молниеносно находят мои. Запечатывают рот властным поцелуем.

Руки Рея жадно гладят меня, стягивают с плеч тонкий халатик.

Мне все еще горько после его обидных слов. Но тело… Тело уже плавится под его сильными, чуть грубыми руками. Каждое прикосновение пускает огненные стрелы.

Не знаю, дело ли в метке истинности, или в самом Рейнаре, но с самого первого дня я сходила с ума.

А он всегда точно знал, что мне нужно.

И сейчас позволяю ему делать все.

Я втягиваю его запах, пряный и лесной. Легко касаюсь губами мощной вены на шее.

Рейнар рычит, и в сторону летит его камзол, следом — рубашка.

Ещё секунда — и мы на кровати.

Ощущаю на себе всю мощь и тяжесть мужа.

В животе сладко щекочет, пока Рей покрывает меня поцелуями, что выжигают все дурные мысли.

Сейчас мы — одно целое. Нет никого в мире, кроме нас. Между нами.

Я вся превращаюсь в удовольствие, и мы с Реем в его эпицентре.

По телу проходит дрожь и на самой высокой ноте я взрываюсь, рассыпаясь миллионами маленьких клеточек.

Муж просыпается рано утром и уже собирается уходить.

Я же сладко тянусь на кровати. До пробуждения Евы у меня есть время, поэтому могу понежиться.

Я почти забыла вчерашние обиды. Уверена, все будет по-прежнему. Ведь так? Пожалуйста, пусть так…

Но слова дракона снова вспарывают мне сердце.

— Я рад, что ты все верно поняла и приняла. Так будет легче всем. И да, подготовься, вечером я познакомлю вас.

3. 1.3

Муж стремительно покидает спальню, и я остаюсь одна.

Застываю, прижимая одеяло к груди.

Что-то скатывается по щеке.

Слезы?

Боги, почему же так больно?

Глупая, глупая Эли. Ругаю себя.

И после всего, что было ночью, чувствую себя ещё более мерзко.

Думала, что Рейнар одумается. Поймет, что своим поступком разрушает нашу семью.

Как же я ошиблась!

— Мамочка, доблое утло, — прибегает ко мне мое кудрявое чудо.

Крепко обнимаю дочку, тайком утирая слезы.

Ради нее я должна быть сильной.

И решить, как быть дальше.

После завтрака решаю немного развеяться, и мы вместе с дочкой уезжаем в мой родительский дом.

Увы, но сейчас в этом доме меня встречает только мачеха.

Папа скончался практически через год после нашей с Рейнаром свадьбы.

Одна отрада — он успел увидеть свою единственную внучку, ведь кроме меня, кровных детей у него не было, увы. Моя мама угасла слишком рано.

Впрочем, детей Матильды, моей мачехи, от первого брака, он всегда принимал, как своих.

К примеру, Беатрис — младше меня всего на пять лет. И в свои двадцать очень любит возиться с Евой.

Вот и сейчас дочурка радостно ждет встречи со своей тетей.

Но в просторной гостиной нас встречает одна Матильда.

Она приглашает нас к накрытому столу, разливает ароматный чай.

Этот напиток, из листьев терпкой смородины и сладкой малины, прочно ассоциируется у меня с домом, теплом и щемящем счастьем.

Когда-то это был фирменный мамин рецепт, ведь именно она радела за обилие деревьев и кустарников в нашем родовом гнезде.

— Матильда, скажите, — интересуюсь я, пока дочка играет неподалеку за маленьким столиком — устраивает чаепитие для кукол, — вы лучше меня разбираетесь в драконьих порядках, разрешено ли им брать вторую жену?