Что? Я…

Я не успела даже обернуться, когда мужские руки меня скрутили и толкнули вправо, на небольшой пятачок балкона, который не был виден из бального зала. Я вскрикнула, и мне зажали рот. Перед глазами оказался воротник рубашки и пахнущая потом цыплячья шея.

— Да тихо ты. Не брыкайся, заплачу!

На глаза навернулись слезы от боли в заломанной за спину руке, а потом я почувствовала чьи-то прикосновения под юбкой. Не знаю, как я изловчилась, но удар коленом пришелся как раз мужчине между ног.

Он взвыл — и я бросилась бежать. Бальный зал ослепил меня после темноты балкона, я рванула вперед — и в кого-то врезалась.

— Простите! Прос…

— Мать твою, у вас глаза — на затылке? — рявкнул низкий угрожающий голос. — Вас не научили манерам? Или я, по вашему, пацан, с которым можно так заигрывать? Кто она такая? Вышвырните ее отсюда, это уже перешло всякие границы!

Проморгавшись, я подняла взгляд и увидела того самого мужчину в серебристой маске и… его синий костюм был залит вином. В его руке красовался пустой бокал.

Тогда я впервые почувствовал его запах: мята и перец. Острый, тяжелый, мужской.

А потом до меня дошел смысл его слов. Преисподняя! Директриса меня убьет! Я ведь должна была продемонстрировать манеры, а вместо этого… вместо этого толкнула его и облила вином. И сейчас он в бешенстве.

***

Голова была тяжелой и как будто набитой ватой одновременно. В горле стояла тошнота. Проклятье. Снова обморок. Последние три месяца со мной такое случалось постоянно. Целитель в госпитале, где я родила, сказала, что в моей ситуации слабость — это нормально, нужно хорошо питаться, много отдыхать и использовать артефакты, поддерживающие магию.

Легко им говорить. Впрочем, ладно, мне грех жаловаться.

Жалко только, что в последнее время моментов, когда я чувствую себя хорошо, почти не бывает. Где я снова отключилась? На улице? Ну, хорошо бы меня не затоптали лошади, в прошлый раз чудом этого избежала, свалившись посреди дороги.

И… нужно спешить. Иначе у Марка кончится терпение — и он больше не согласится посидеть с моим малышом, пока я… пока я…

Боже.

Кориан. Нужно бежать подальше, иначе в этот раз он в самом деле убьет меня! Если я еще могу сбежать.

В этот момент веки моего правого глаза бесцеременно раздвинули, светом резануло сетчатку.

— Реакция зрачка на свет есть, — произнес задумчивый голос. — Пульс есть, хоть и слабоватый…

— Ну и какого хрена драконьего деда тогда она валяется? — рявкнул Кориан. — Я тебя позвал, чтобы ты мне перечислил, что в норме?

— Ах, господин Первый советник, вы исключительно щедрой души человек, — залебезил мистер Бердс. — Подобрать на улице нищенку и вызвать для нее врача…

— Заткнись. А ты говори. Ну, что с ней?

Я чувствовала запах перца и мяты, слышала его дыхание. Кориан был совсем рядом.

Проклятье.

Я попробовала встать, но мне на плечо надавила рука. Мягкая и аккуратная. Не Кориан. Тот всегда дотрагивался грубо, даже во время близости, мне иногда даже бывало больно, но и хорошо тоже, а ладони у него были тяжелыми.

Перед глазами все плыло, потолок с лепниной крутился.

— Я бы сказал, что крайнее физическое и магическое истощение. Причиной может быть…

— Нет! — выпалила я и снова попыталась встать. — Нет, со мной все в порядке, все отлично!

— Ну и куда ты подорвалась? — Кориан толкнул меня обратно.

В этот раз это был точно он — я узнала прикосновение жесткой тяжелой ладони. Тут же стало жарко.

В последний раз он так касался меня… незадолго до того, когда все рухнуло. Год назад.

Тогда Кориан, обычно жесткий и сдержанный, впервые, наверное, позволил себе нежность со мной. Мы целовались, он смотрел на меня во время близости, так жадно. Впервые дотрагивался до меня ласково, целовал аккуратно и остался со мной до самого утра, так что я смогла уснуть у него в руках. Проснуться, вдыхая с шеи запах перца и мяты. Почувствовать, как он с неловкой нежностью гладит меня по волосам и до смешного щекотно и неловко целует в кончик носа.