“Вы шутите, господин Первый советник?”

“А похоже? Что стоишь, глазами хлопаешь? Кольцо позже организуем. Идем”.

Говоря это, он посмотрел на меня так тяжело, внимательно и странно, что внутри тогда все оборвалось.

“Этот брак будет фиктивным?”— ровным голосом спросила я.

Дракон ухмыльнулся. В тот день я впервые увидела его лицо без маски, и оно было не таким, какого я ожидала. Очень усталым, как будто Кориан слишком много видел и слишком во многом разочаровался. Взрослым, умным. В чертах читались выдержка, строгость, сила характера, но усталости было все-таки больше. И, может, в глазах мелькало что-то еще, когда он смотрел на меня, но я не могла расшифровать это выражение.

Тот разговор состоялся больше двух лет назад.

— Послушайте, — вдруг раздался решительный голос Марка. Старик тяжело встал, припадая на больное левое колено. — Я, конечно, не знаю, кто вы…

Мистер Бердс закашлялся, но я точно знала, что Марк не врал: он даже газет не читал. Намного сильнее политики его волновало то, что где-то там, у моря, его дочь родила маленькую девочку — и Марку отчаянно хочется успеть ее понянчить.

Добираться туда пешком или дилижансами было бы самоубийством в его возрасте, а билеты на зачарованный дирижабль стоили сумасшедших денег — намного дороже, чем несколько месяцев жизни в этом приюте. Поэтому Марк каждый день проверял почтовый ящик, ожидая, что дети пришлют ему деньги. Но они не писали. Говорить об этом Марк не любил, а я давно уже перестала спрашивать.

— А ты, если больной, уматывай отсюда, нечего заразу разность, тут ребенок, — обратился Марк к кашляющему мистеру Бердсу. — Так вот, я не знаю, кто вы и зачем сюда пришли, но дети плачут, потому что они маленькие, им положено.

— Я не с тобой разговаривал, — уронил Кориан.

— А придется со мной. Девка — утомилась, чуть с ног не валится, не ела толком несколько месяцев, магию всю растеряла, в обмороки падает, только-только родила — что ты еще от нее хочешь? Ей спать и в себя приходить надо, а не разговоры разговаривать.

— Марк, — позвала я.

— А ты не возникай. Ты одна с ребенком осталась — ну так хоть я за вас скажу, если у папашки совести нет. Ну? Какие у вас еще вопросы?

Брови Кориана поползли вверх.

— Марк…

Пожалуй, я всерьез за него испугалась. Кори у меня на руках притих, а потом разразился плачем.

Марк обеспокоенно обернулся, крякнул, потому что нагрузка пришлась как раз на больное колено.

— Чего-это он? Красный — или мне кажется? Жара нет? — Он потянулся морщинистой рукой ко лбу Кори и поморщился. — Есть. Заболел что ли? Или второй зуб проклевывается? Ну, здоровяк! Как на дрожжах растет! Скоро коренные пойдут, во дает!

Кори увернулся от его руки, заплакал отчаяннее.

Ну тише, тише.

Я отвлеклась на сына, потому не сразу заметила скользнувшую у меня перез лицом переливающуюся ткань теплого коричневого оттенка.

Шаль, когда-то подаренная Корианом, та самая, которую я забыла в агентстве Бердсов, упала на пол, а затем Кориан отвернулся.

— Оформляй ее, — бросил он Бердсу. — Полный рабочий день, проживание — что там еще надо, сами разберитесь. Все, на что договаривались, — вот это оформляйте.

Я моргнула. О чем он?

— Н-н-но… — вспыхнул мистер Бердс, семеня вслед за Корианом. — Г-г-господин Первый советник! Вы ведь просили найти вам квалифицированную экономку!

— Эта квалифицированная. Своего не упустит — это точно.

Мерзавец.

— Что происходит? — спросила я. Кори немного притих, как будто набирался сил перед новым витком плача.

Кориан замер за секунду до того, как собирался переступить порог. Я прикипела взглядом к его фигуре, похожей на перевернутый треугольник. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мощные ноги.