Сколько я уже не видела его? Месяц?

Месяц как мы никто друг другу. Просто бывшие муж и жена, которые не очень красиво расстались. У него уже новая жизнь, новая жена, насыщенные дни и не менее насыщенные ночи. А я осталась где-то там…позади. Барахталась потихоньку, пытаясь выплыть из той бездны, в которую он меня столкнул. Вроде даже получалось. По крайней мере мне казалось, что получалось. А сейчас будто откат случился. Будто пинком отправили обратно, в тот момент, когда осознала собственную ненужность и неуместность.

И так тоскливо стало, такая горечь нахлынула, что я не выдержала и вместо того, чтобы сразу подняться к Ланскому в офис, рванула в кафе на первом этаже. Надо было просто умыться, подставить ладони под прохладные струи, брызнуть в лицо.

В небольшом кафе не было разделения на «м» и «ж» туалеты — просто предбанник и три кабинки с умывальниками внутри, и пока я приводила себя в порядок в одной из них, пришли двое мужчин.

Не очень хотелось выходить при них, поэтому я терпеливо дожидалась их ухода, а заодно стала невольным свидетелем рабочего разговора.

— Надо дожимать этого дурака, — донеслось до меня сквозь шум льющейся воды и рев сушки для рук.

— Дожмем, не переживай. Бумаги готовы, сделка назначена на семнадцатое. Все подпишем, у нотариуса заверим, а дальше уже дело техники. Было его, станет наше.

— Да скорее бы уже. Надоел, хуже грыжи.

Потом они ушли, а я отправилась на встречу с бывшим мужем.

— Вера Алексеевна, здравствуйте! — расплылась в улыбке его помощница, — отлично выглядите.

— Спасибо. Николай у себя?

— Да. Ждет вас.

Я собрала все свои потрепанные силы в кулак и шагнула в логово зверя. Будь что будет.

Ланской встретил меня тяжелым, но немного удивленным взглядом. Наверное ждал, что приду в переднике поверх халата, да с комельком на голове, и уж точно не в деловом образе.

Правда удивление быстро сменилось холодом:

— Явилась? — голос спокойный, но я достаточно хорошо знала бывшего мужа, чтобы понять, что он в ярости и едва сдерживается.

А у меня вдруг в голове зазвучали слова Влада: ты больше ему ничего не должна…

Я ведь и правда ничего не должна? Тогда почему должна терпеть такое отношение?

— Мне уйти?

— Сядь! — прогремел он, указывая на стул посетителя.

Я неспешно подошла и села, отчаянно радуясь тому, что приоделась перед встречей. Смешно, но деловое облачение добавляло немного уверенности. Самую малость, но все же.

— В общем так, — Николай подвинул ко мне бумаги, — подписывай.

— Что это?

— Да какая разница! Подписывай и не компостируй мне мозги!

Не знаю, как мне хватило сил, но на этот выпад я ответила спокойно:

— Пока ты мне в деталях не расскажешь о том, что это за бумажки, я ничего подписывать не стану.

— Бумажки? — сквозь зубы процедил он, — Бумажки?!

— Они самые.

Сердце гремело, как ненормальное, но я держалась. Влад отдал свою часть под мое начало, а значит, я должна быть в курсе того, что мне подсовывают.

Ланской кое-как проглотил грубость, которая уже была готова сорваться с губ, и глухо ответил:

— У нас большая сделка. Слияние с другой фирмой, расширение рынка и клиентской базы. Мне надо, чтобы МОЕ дело было под полным МОИМ контролем. Так что ставь свою закорючку и не путайся под ногами.

В каждом слове – пренебрежение, от которого накрывало горечью.

Когда мы стали чужими? Когда наша многолетняя связь оборвалась и на смену ей пришел язвительный холод?

Чтобы как-то скрыть волнение, я подтянула к себе бумаги и сделала вид, что читаю, хотя строчки прыгали перед глазами и расползались непонятными пятнами.