— Да, я спрашиваю, что не так. Часть бизнеса моя? Моя. Распоряжаюсь, как хочу.

— Во-о-н как заговорил, да? Распоряжаться захотел?

— Конечно. Ты ведь для этого мне долю выделил? — не скрывая сарказма произнес Влад, — а не для того, чтобы при разводе мать ни с чем оставить?

У Ланского захлестнуло.

— Шутить вздумал?

— Никакого смеха. Доверенность выписывают на того, кому доверяют. Прости, но матери я доверяю больше, чем тебе… Она семью не предавала.

Отлично. Просто отлично, мать вашу. Докатились…

Теперь он еще и безосновательные упреки в своей адрес был вынужден выслушивать.

— Влад… — Николай попытался взять себя в руки и говорить спокойно, — я понимаю, в тебе говорит юношеский максимализм… но ты должен понимать, что мужчине в жизни требуется больше…гораздо больше, чем в состоянии дать одна женщина, какой бы хорошей она ни была… Поэтому…

— Поэтому ты без зазрения совести выкинул мать и завел себе Викторию?

— Веронику, — поправил Ланской.

— Да мне пофиг. Веронику, ежевику, сбодунику. Вот вообще насрать. От моего имени будет управлять мать.

Николай негодовал. Негодовал и не понимал, почему со старшим сыном так сложно. Почему тот отказывался понимать очевидные вещи и вместо того, чтобы помогать, вставлял палки в колеса. Даже у беспечного Артема хватило мозгов осознать, что к чему и чьей стороны надо придерживаться. Даже Марина, и та поняла! А этот уперся, как баран.

— Да с какого хрена? — чужое непослушание просто вымораживало, — Это мой бизнес! В нем все я делал! Все, чего фирма достигла – это только моя заслуга.

— Я, я, я, — угрюмо повторил Влад, — а мать не при чем, да? Она за твоей спиной все это время не стояла? Не вытаскивала тебя, когда руки от отчаяния опускались? Не помогала справиться с неудачами? Не поддерживала в трудные времена? Не утешала, не радовалась за тебя? Не воодушевляла на подвиги? Все только ты…

Вот привязался!

Ланской не выдержал и гаркнул в трубку:

— Да я! А она просто сидела дома, да вам сопли подтирала, пока я пахал, как проклятый.

Влад замолчал. И это молчание длилось долго. Наверное, с минуту. Все это время Ланской-старший дышал, как загнанный конь, кипел, сжимая кулаки от бессильной ярости.

Как этот неблагодарный дурак вообще посмел сравнить то, что делал ОН для семьи, и то, что делала его бывшая жена?! Это вообще вещи не соизмеримые! Небо и земля!

Он бизнес поднял! Дом купил! Да не один! Обеспечил всех!

А Влад смел обесценивать все это, сравнением с Верой?

Слов цензурных не было, а сын, будто не понимая этого, жестко продолжал:

— Пусть, что хочет делает. Хоть банкротит, хоть продажей воздушных шаров от моего имени занимается. Я поддержу любое ее решение… Это меньшее, что я могу для нее сделать.

Николай с трудом выдохнул и глухо прорычал:

— Значит, так…Ты сейчас же отзываешь свою писульку и делаешь нормальную доверенность. На меня. Иначе…

Однако старший сын оказался не из пугливых и абсолютно ровным тоном ответил:

— Даже не подумаю. И если я узнаю, что ты на нее давишь, орешь или угрожаешь, то продам свою долю. Твоим конкурентам, или первому встречному, мне все рано. И будешь ты чужому дяде про свои заслуги в бизнесе рассказывать. Понял…папа? А теперь, прости. Я работаю.

С этими словами он отключился, а Ланской, откинув в сторону погасший мобильник, взревел, как раненый медведь.

А ведь когда-то он именно на старшего возлагал большие надежды. Думал надежная замена растет, опора, а что в итоге? Ноль понимания! Чуть ли не враги!

И оставалось только сокрушаться, что не досмотрел, упустил, позволил Верке испортить его. Вырастила не мужика, а хрен пойми что! Стерва!