— Я хочу домой.

— Э, нет, милая. Мы сюда пришли не для того, чтобы ты потопталась на крыльце и сбежала. Хотела найти себя занятие – вот оно. — она так резко дернула ключ в замке, что он провернулся, — вперед.

Я и правда хотела сбежать, но дверь распахнулась и не оставалось ничего иного, как войти внутрь. Неимоверным усилием воли, я заставила себя проглотить накатывающие слезы и переключиться на то, что меня окружало.

В помещении была лишь черновая отделка – отштукатуренные стены, залитый пол, электричество, сантехника и мокрые точки. Места много, света много. Пяток кабинетов, в одном из которых целый склад мебели и оборудования. Николай не разбирался в ветеринарии и просто скупил все по каталогу, но стартовый набор получился весьма неплохим. Самое нужное для работы у меня уже было. Остался ремонт, отделка и можно начинать.

Разбирая все это добро, я даже немного увлеклась. А чуть позже, обнаружила на телефоне сообщение:

Мам, что с формой-то? Куда ты ее дела? Мне она завтра уже нужна!

Всего лишь буквы, но мне показалось, что я слышу требовательный, недовольный голос Артема. И тут в душе шевельнулся неприятный червячок.

А разве он имел право что-то требовать от меня? После того, как официально занял сторону отца и поддержал мой отъезд из дома?

Стало горько.

Люба права, я и правда удобный придаток, от которого ждут комфорта, понимания и умения не отсвечивать. Сделала дело – иди в угол и под ногами не мешайся.

Поэтому, превозмогая себя и раскалываясь на части, я набрала ответ деревянными непослушными пальцами.

Я не помню, где она.

Спустя десять секунд снова пиликнуло:

Блин, мам! Зашибись. И че теперь?

Я зажмурилась, выдохнула, а потом быстро написала:

Теперь открываешь шкаф и ищешь.

На это сын ничего мне не ответил. Обиделся.

— Все-таки не выдержала? Подсказала малышу, где трусишки припрятаны? — недовольно спросила Люба, заметив, как откладываю телефон в сторону.

Я угрюмо покачала головой. На сердце прямо камень лежал, тяжелый такой, неуютный.

Может, зря я так? Мне ведь ничего не стоило ответить на вопрос сына, а я взяла и соврала, не помогла. А у него соревнование завтра…

— Только не вздумай жалеть! — Люба совершенно четко считала мои мысли.

— Да неудобно как-то…

— Неудобно квартиру новую обживать, когда на старости лет из родного дома выперли. Вот это – да. Это неудобно. А найти форму в шкафу – любой дурак справится.

— Так-то да, но…

— Что, но?

— Но все-равно неудобно.

— Разбаловала ты их Верочка. Это твое вечно стремление угодить им. Сделать так чтобы было чисто, тепло, вкусно. Они ведь с тобой, как у Христа за пазухой жили, ни о чем не думали.

— Разве это плохо? Когда мать создает уют для своей семьи?

— Это прекрасно. Только растворяться в этом нельзя, потому что люди – эгоисты. Первый раз воспринимают инициативу с благодарностью, второй – как само собой разумеющееся, а третий – как обязанность, которую будут с тебя спрашивать.

— Наверное, ты права, — грустно согласилась я.

— Не наверное, а права, и ты это знаешь. Сколько раз тот же Артем благодарил тебя за выстиранную форму? За то, что ты по первому щелчку бежала жарить его любимую картошечку?

Нисколько. Меня никто не благодарил за домашние дела. Да я и не ждала благодарности. Ну подумаешь, убрала весь дом. Подумаешь пять часов простояла на кухне, готовя мужу одно, Марине второе, Артему третью. Это же семья. Разве сложно сделать им приятное?

А оказалось, что приятное воспринималось, как должное.

Все эти годы, я была уверена, что все делаю правильно, а в итоге осталась у разбитого корыта, а мое место заняла более «подходящая». Та, у которой маникюр. Та, которая не встанет в пять утра, чтобы напечь к завтраку свежих пирогов. Та, которая знает себе цену. И всех все устраивает.