Тело помнит, как с мужем может быть хорошо, каким страстным и нежным он бывает, но разум упорно подкидывает картинки обнаженной сестры с его следами на теле. Желание и боль борются во мне. Муж знает меня, знает, как заставить желать.

Ненавижу.

Его – за предательство. Себя – за физическую слабость перед ним. Я ведь никого и никогда не любила. Только его. Кроме него, никто не был со мной чутким, нежным, добрым, заботливым. Я потянулась к нему, как к солнышку, а он сжег мои крылья, обрекая на падение в бездну.

– Инкубатор – это временно, Полина, – недовольно щелкает меня по носу, а потом чувствую, как расстегивается застежка лифа.

Прикрываю грудь руками, чтобы не мог сорвать тонкое кружево, и получаю усмешку. Да, знаю, захочет, мне его не остановить. Но пока могу, я буду сопротивляться.

– Ты не инкубатор, Полина. Ты моя жена и мать всех моих детей. Чтобы не творилось в твоей светлой, во всех смыслах, головке.

Гладит пятерней по макушке, а потом резко хватает за затылок, не давая повернуть головой, хочет, чтобы смотрела на него.

– Женой будешь только ты. Я выбирал сердцем, а не кошельком. Прекрати глупые истерики и забудь об этом. Мы просто перелистнем эту страницу и продолжим с новой. Но для начала, – и многозначительно улыбается несколько секунд, а потом показывает свирепый оскал.

Вместо игривого Марата, передо мной злой, необузданный, дикий мужчина. Таким я его еще никогда не видела. Сжимаюсь от страха, пытаюсь вырваться, но хватка слишком сильна.

– Новые правила. Прогулки только во дворе, пока я не решу вопрос с Дианой. Телефон новый, – перечисляет изменения.

– С прослушкой? – подмечаю со смешинкой, намекая на его паранойю.

– Да. Общение с подружками по минимуму, – говорит так, словно у меня их много, кроме Ани, и бежать не к кому, а у нее тоже не все так гладко.

– Я пленница? – не могу поверить, что это все серьезно.

– Нет. Всего лишь домашний арест, – задыхаюсь от возмущения, хочу влепить звонкую пощечину, но не успеваю. – А сейчас.

Хватка на мгновение ослабевает и происходят возмутительные вещи. Марат резко растягивает джинсы и тянет их вниз. Пикнуть не успеваю, как оказываюсь закинута на его плечо, а джинсы окончательно стянуты уже в воздухе.

– Пусти меня! Пусти. Что ты делаешь? Я не хочу ничего. Не надо. Не трогай меня!

Брыкаюсь, бью по широкой спине, но ему все равно. Марат тащит меня в ванну и ставит в просторную душевую кабину. Хочу вырваться из нее, но он преграждает путь. Раздевается прямо на моих глазах и залазит ко мне. Наши тела непозволительно близко друг к другу. Мне бы отойти, но некуда.

– Не трогай, прошу, – прикрываюсь руками, сжимаюсь в комок под его взглядом. – Чего ты хочешь от меня?

– Для начала, смой с меня ее запах, – говорит и включает теплую воду.

8. Глава 8

Полина

Смотрю на него во все глаза. Он сейчас серьезно это сказал? Я даже икаю от шока, а может, от испуга. Нет, мне явно послышалось. Он не мог сказать это всерьез.

– Что? – переспрашиваю, немного заикаясь.

Надеюсь, что скажет, что пошутил и хочет, чтобы я немного остыла. Надеюсь, что сейчас выйдет, но он стоит. Смотрит с ухмылкой. Ему нравится то, что он видит. Ему нравится власть надо мной. Чего он добивается этим? Хочет, чтобы я вспомнила, как раньше он вытворял с моим телом немыслимые вещи в этой душевой?

Я все прекрасно помню. И ванну, и душ, и постель, и комоды, столы. Где он только не ловил меня. Мне кажется, в этом доме нет ни одного неоскверненного места. Он не спрашивал, всегда просто брал там, где хотелось, и когда хотелось.