Я не видела его с тех пор, как он порвал со мной.

И хочу увидеть его глаза.

– Ты так и будешь вламываться в мой дом каждый раз, когда этого захочешь? – надсадно шепчу я, когда он открывает дверь.

– Мне нужна флешка, – отрезает он. – Куда ты ее спрятала?

Глеб надвигается, я отступаю.

У него холодные, пусты глаза, похожие на пустыню.

Ничего близкого с любовью…

А может, в его глазах давно не было любви, просто я этого не замечала. Он ведь сказал, что никогда меня не любил. Но моей любви было так много, что ее хватило на двоих.

И я боюсь признаваться.

Впервые в жизни боюсь мужа.

Я ведь его совсем не знаю, ни как человека, ни как личность. Мы были вместе всего два года, три первые месяца из которых были опьянены страстью, и последний год нашего брака я впадала в черную паутину драмы, отдаляясь от него.

Он делает знак своим людям. Охрана разделяется, и они делают то же самое, что и вчера: переворачивают вверх дном мое жилище, пока мы с Глебом смотрим друг на друга в прихожей.

– Она ведь у тебя, – взгляд буквально режет меня. – Флешка была в шкатулке. Среди хлама, что ты оставила на моем столе ее нет.

– Я не брала.

Это правда.

Я ведь просто забрала шкатулку, даже не знала, что там лежит какая-то флешка… Так что технически я говорю правду.

Глеб делает еще один шаг, практически подпирая меня к стене.

Смотрит в глаза, не мигая.

Расправил свои могучие плечи, руки в карманах брюк. Рубашка немного помята, словно он сидел в машине без пиджака.

Цепко и пристально смотрит в глаза, считывая эмоции.

Какой кошмар…

Раньше он таким не был.

Или был, только не со мной. И эту – настоящую сторону его личности – я еще не видела. От этого перехватывает горло. Смотрю ему в глаза достаточно долго. Глеб отворачивается первым.

– Сними халат, – требует он.

– В каком смысле? – от отчаяния сердце начинает биться, как обезумевшая птичка в клетке.

Глеб хватает меня за плечи.

– Идем в кухню, – он силой заталкивает меня туда и приказывает охраннику. – Выйди! Раздевайся, Ева! Я тебе не верю, в кабинете была только ты! От этой флешки зависит моя жизнь, дрянь!

Он дергает халат, но останавливается, увидев, что под ним я голая и прятать флешку негде. Рыдая, заворачиваюсь обратно. Сердце сжимается от спазмов.

Глеб хватает меня за лицо и заставляет смотреть в глаза.

У него взгляд убийцы, и это пугает.

Он смотрит почти минуту, рассматривая лицо, перепуганные глаза – я не сразу понимаю, что он делает. Ищет признаки лжи. Но в моих зрачках только страх перед ним.

– Убирайся! – кричу я сквозь слезы. – Убирайся отсюда, предатель! Ты мне изменял, сам бросил, так убирайся отсюда к ней и не приходи больше. Я тебя ненавижу, Глеб!

Я затихаю, беззвучно плача в ладони.

– Если бы у меня был другой выбор, я бы его сделал, – безжалостно отрезает муж. Я думаю, он о флешке и обыске, пока он не продолжает. – Но Лара беременна и родит мне. А ты в депрессии столько времени.

Он отворачивается и уходит, не обращая внимания, что идет, практически, по остаткам моего сердца.

Раньше я не замечала в нем жестокости.

Сажусь к столу, обхватываю голову руками.

Стараясь не думать о боли, разрывающей изнутри. Не слушаю короткую перебранку Глеба с помощником, шум обыска. Они заканчивают через минут сорок.

Пока охрана выходит, Глеб появляется на кухне.

– Я больше тебя не побеспокою. Ты на ложь не способна… Ты даже жить самостоятельно не можешь. Мой юрист свяжется с тобой насчет развода.

Он уходит, даже не попрощавшись.

Чужой и агрессивный мужчина, который оставляет истекать меня кровью после жестоких слов: «Она беременна и родит мне».