— Снежа. Ну ты же не была такой жестокой, ну что ты такое говоришь? Ну как ты себе это представляешь? Она же женщина. Жена моего друга. Мать его детей. Здесь куча журналистов и камер. Ты хочешь, чтобы меня по всем федеральным каналам показали и еще административное наказание влепили?

— Ясно! — Психанув, допиваю шампанское и отдаю бокал проходящему мимо официанту.

— Как же ты мне надоел своим увиливанием! Ну почему нельзя просто развестись? Я уже все узнала. Если один супруг хочет расторгнуть брак, а второй не согласен, разводиться придется в суде. Поэтому я в последний раз предлагаю получить развод через госуслуги — быстро и тихо.

У Андриевского звонит телефон. Он мотает головой. С моими условиями не соглашается. Не отпускает, берет трубку, и, как всегда бывает, когда он разговаривает по работе, его голос становится жестким и бескомпромиссным. Со мной он совсем другой. Слушает. Затем отвечает:
— Я же тебе говорил полностью игнорировать этот вопрос! Нет! Если у нас налет на судно упал с трехсот до двухсот часов... — Пауза. — А ты постарайся. Напоминаю тебе, что у нас в парке преобладают широкофюзеляжные суда для дальнемагистральных перевозок. Я для себя рассчитал, когда брал широкофюзеляжные, что они для окупаемости операционных затрат должны летать триста пятьдесят часов в месяц. Ты хочешь, чтобы мы просто «не переварили» свой выросший флот, не сумев его загрузить? Думай, Федор, и желательно быстрее. Проанализируй, почему идет отказ! — рычит он в трубку и, не прощаясь, завершает разговор.
А меня прямо раздражает. Неужели нельзя быть таким же резким с Ладой? Еще одно подтверждение того, что они любовники. Он сканирует взглядом помещение, удовлетворенно замечая, что парень, к которому я хотела подойти, покинул зал.
— Сейчас, сладкая моя, погоди.

Кладет ладонь мне на талию и целует в висок.
Закатив глаза, скидываю его руку. Беру еще один бокал. Пью шампанское. Три больших глотка, пузырьки моментально дают в голову.
Хочу дернуться, оттолкнуть от себя козла мужа, но поднимаю глаза и вижу смотрящую прямо на нас Ладу.
Андриевский тем временем властным жестом подзывает охранника и дает ему распоряжение принести мой букет. Беру его нехотя, только для того чтобы нагадить Ладе.
От стресса и переживаний моментально пьянею.
— Уходи, Андриевский, наш брак не спасти твоим подлизыванием. Я никогда не прощу измену.
— Никакой измены не было.

— Мы ходим по кругу.

— Ты права, счастье мое, нам нужно закрыть эту тему и наконец-то запереться в спальне. Уверен, близость нас обоих успокоит. Мы оба в этом нуждаемся.

— Только через мой труп, — огрызаюсь я и замечаю, что практически рядом с нами двое молодых людей смеются над моей скульптурой.

— Не пойму: это глаз или ухо?! — Тычет один из них в мою работу.

Мне неприятно, тут же погружаюсь в самобичевание: а вдруг я и правда сделала что-то неправильно и некрасиво?

— Да глаз не может быть посередине! Автор что, дурак?

— Автор — дура! Тут женское имя. И какое! Ха-ха! Так только проституток в перестройку звали!

Они оба ржут. Такое бывает. Не все люди, получившие приглашения на выставку, нормальные и адекватные. Но мне все равно обидно.

Через секунду над ними коршуном нависает мой пока еще муж, он говорит им такие слова и таким тоном, что даже мне становится страшно. Придавив своим авторитетом, он заставляет молодежь извиниться передо мной.

11. Глава 11

Паршиво и грустно. Настроение на нуле. Как бы муж ни старался, из песни слов не выкинешь. Я не верю ему. И все это разъедает меня изнутри. Все мои вопросы остались без ответов.