Когда гул в ушах начал затихать, мне удалось расслышать звук нарастающего боя: стража подбадривала друг друга криками, звенела сталь мечей, и рокотали создаваемые заклинания. Видимо Лиам добавил в конвой парочку магов. Хорошо, что в сообщении с просьбой о помощи я предусмотрела их присутствие. Было бы катастрофой, если б мой спаситель не оказался подготовлен к появлению мастеров магического Слова. Правда в данный момент у меня не было никаких гарантий, что это именно тот, кого я ждала.

Но даже так при звуках борьбы моё сердце стало отстукивать не испуганный, а радостный ритм. После целого дня в одновременно промозглой и душной карете, откуда меня крайне редко выпускали по нужде, я обрадовалась бы даже разбойникам. Да, обычно встреча с таким контингентом редко заканчивается хорошо, но и моё нынешнее положение трудно назвать завидным. С бандитами хотя бы можно попробовать договориться, а вот с монахами в Обители – нет. Те слишком помешаны на вере, чтобы поддаться жадности. Так что сейчас, кажется, я была бы рада даже нечисти, позарившейся на закованных в латы людей. С ней мне было ещё проще сладить, чем с бандитами.

Прижавшись к задней стенке повозки, я ждала развязки боя, что проходил снаружи. Всё равно мои метания ничем не помогут – любые предметы, что могли быть использованы в качестве оружия, у меня отняли ещё до того, как затолкали в этот экипаж. Потому сейчас на мне были только бельё и платье, больше похожее на шерстяную сорочку, чью ткань не порвать без острого предмета. Ленты, шпильки, тёплые чулки и туфли я была вынуждена отдать в числе первых. С меня даже пояс сняли, тем самым лишая возможности наложить на себя руки. Ну, или в моём случае, предпринять попытку побега, набросив своеобразную удавку на того, кто подаёт мне еду.

Всё предусмотрели, чтобы не оставить ни единого шанса на спасение. По крайней мере, изнутри. Помощи же снаружи никто не ожидал, но она подоспела.

Кстати о сражении – отсидеться до завершения боя не получилось. Дверь в мою темницу решили взломать, судя по звукам, в самый разгар схватки. При том створка, которая уже больше напоминала люк в потолке, распахнулась так резко, что влетевший с ворохом снежинок ветер заставил меня вздрогнуть от испуга.

Следом за ветром в моё узилище пролился свет, но он тут же сместился, точнее кто-то передвинул фонарь, которым подсветили открывшийся провал, чтобы было удобнее проникнуть внутрь. Всего пару ударов сердца и рядом со мной тяжело приземлилась массивная фигура, облачённая в меховой доспех. В полумраке повозки мне даже показалось, будто ко мне протиснулся медведь, вставший на задние лапы, но это оказался просто очень крупный человек.

Без лишних слов быстро отыскав меня взглядом, то ли спаситель, то ли похититель что-то буркнул в повязку, наполовину закрывающую лицо и, не особо церемонясь, ухватив меня за руку, притянул к себе. Не успела я возмущённо втянуть воздух в лёгкие, как уже оказалась снаружи. Там меня ловко поймали (а задеревеневшее тело именно что подкинули вверх, чудом не задев дверные откосы кареты), а затем без особого труда вскинули на плечо и уволокли куда-то во мрак.

Новая волна страха и нескончаемая тряска заставили картину перед глазами поплыть, но мне всё равно удалось рассмотреть, как мой конвой сражается… с собственными тенями? И пока я пыталась понять, что тут вообще происходит, рядом кто-то скомандовал:

– Уходим!

Всего одно слово заставило человека, чьё хоть и сильное, но достаточно костлявое плечо упиралось в мой живот, накрыть меня чем-то тяжёлым и очень тёплым, а затем сорваться с места. От скорости, с которой мы двинулись, накатил приступ тошноты, но мне удалось с ним справиться. Лучше так, чем в той каморке, что медленно и неотвратимо везла меня к последнему пристанищу, пока в мыслях снова и снова прокручивался тот вечер, когда мой мир оказался разрушен.