е. А когда же охотники выслушали мои заверения в том, что я могу благотворно повлиять на их охоту, с их стороны в меня полетели только скептические смешки.

Однако, даже излучая всю неблагожелательность, мужчины в итоге послушно нашли мне пару десятков ровных поленьев длинной в полтора аршина, и сгрузили их на открытом участке недалеко от дома. Правда на это скорее повлияла Райша, строго отдавшая приказ выполнить мою прихоть. До этого она ещё нашептала что-то самому хмурому и рослому из охотников, и не надо быть гением, чтобы догадаться о смысле сказанных слов. Наверняка там прозвучало напоминание о том, на кого в этом месте выделяются средства.

Так что мужчины кивали и выполняли мои просьбы с выражением вселенской тоски на лице. Ещё бы – им до заката нужно обойти все силки, а тут какая-то пигалица пытается самоутвердиться за чужой счёт с помощью странных запросов. Это уже я краем уха услышала от самого молодого из мужчин. Тот, конечно, тут же получил затрещину от более зрелого соратника, за что, почему-то именно мне достался его обиженный взгляд.

Я бы могла объяснить охотникам чуть больше, сразу раскрывая все секреты своей задумки, только есть у меня одна “дурная” привычка или скорее уверенность в том, что действия всегда должны говорить громче слов. А если учесть, что к нам со всех сторон подступает зима, хрустя настом на свежем снегу, и кусая щёки пусть уже не таким сильным, но все ещё ледяным ветром, я решила не тратить время на пустые заверениями, а наглядно показать всем свои умения.

Так как место главного действия пришлось перенести на улицу, я не могла нарадоваться тому, что у Райши нашлись для меня тёплые вещи. Среди них оказалось не только платье унылого цвета корицы, чулки из мягкой шерстяной пряжи, но и зимние сапоги, да подбитый чёрным мехом плащ. Кажется, я никогда так мрачно не одевалась. Или скорее меня так не одевали… Ладно, не время в очередной раз зацикливаться на утраченном – нужно жить дальше и двигаться вперёд.

В общем, благодаря усилиям экономки я вполне комфортно ощущала себя на улице. Правда капюшон всё время сваливался с головы, и виной тому неожиданно оказалась… обновленная утром причёска.

Как домоправительница меня не отговаривала, я не стала к ней прислушиваться. И дело было не в упрямство – это решение оказалось достаточно взвешенным. Во мне не нашлось столько смелости, чтобы предаться горю и, как обычный человек, проливать горькие слёзы. А ведь мне всего несколько дней назад довелось потерять всё, что я так сильно любила, чем больше всего дорожила, и это жгущее чувство в груди требовало хоть какого-то выхода.

Мне хотелось избавиться от той тяжести, что склоняла мою голову. Отринуть жуткое ощущение того, будто невиданные кандалы тянут меня к земле, нашептывая остаться в ней навеки вечные. А раз больше нет смысла демонстрировать свой статус посредством длины волос (так новым придворным было проще отличить самых высокопоставленных жительниц дворца), то лучшим решением оказалось избавиться от них.

Вдруг тот же Варг начнёт болтать на каждом углу о выброшенной королеве, что теперь обитает на краю империи? Лиловые глаза хоть и редкость, но не так чтобы уникальны. Как и золотистый оттенок кожи – южане достаточно давно перемешались с северянами. А вот волосы, за коими ухаживали с раннего детства, тем самым давая им возможность отрасти до самых колен, слишком явная черта леди из высшей знати. Такая примечательная особенность только привлечёт ненужное внимание.

Так что, взвесив все аргументы, прислушавшись к интуиции и обдумав всё ещё раз на свежую голову, при этом пытаясь не вспоминать о том, как Лиам любил чёрный водопад моих волос, я всё же сделала по-своему. Пусть это станет единственной слабостью, которую мне доведётся себе позволить. Никаких стенаний или так и рвущихся наружу рыданий моя гордость не потерпит.