Не то, чтобы я любила Глеба, нет, я его совсем не знала, ведь любовь – это нечто большее, а без Глеба я смогу, и без Андрея и без Полины. Но я была влюблена в него настолько, насколько может влюбиться женщина с разбитым сердцем. Тоска по оставившему меня мужу нимбом перешла на Глеба, которого я встретила после него.

– Ты не впечатлила его, Евусь, – виляя бедрами, обтянутыми белой тканью, Полина обходит стойку регистрации и, упершись боком в край, скрещивает руки на груди и сверкает хищным взглядом. Я не узнаю стоящую напротив меня девушку, потому что моя подруга не стала бы произносить такие резкий слова и свирепо сверкать глазами, защищая свою добычу.

Предательница. Поверить не могу, что она это только что сказала.

– Ты ведь все еще любишь Андрея, – продолжает, мелодично растягивая слова, пытаясь манипулировать мною. – Твое сердце принадлежит ему, а Глеб – лишь обыкновенная временная пилюля, которая помогла бы тебе склеить разбитое сердце. Ты все равно вернешься к Андрею, не обманывай ни себя, ни меня, ни Глеба.

– Ты понятия не имеешь, что я испытываю к Андрею и мой брак больше тебя не касается. Ты поступила как последняя дрянь, когда позволила себе так со мной обойтись, – резко хватаю со стола медицинскую карту клиентки. Возможно, даже слишком резко. – А что насчет тебя? Разве ты испытываешь к Глебу самые искренние чувства? Не думаю, что такой как ты, которая преследует во всех свои отношениях с мужчинами лишь выгоду, знакомо понятие любовь.

Загустевший свинец взгляда Полины прожигает кожу льдом, она хмыкает и пытается скрыть заметную панику во взгляде. Я ее разоблачила. Поставила сучку на место.

– Не ты ли говорила мне про женскую солидарность? Ниже падать некуда, Полин.

– Я пойду на все, чтобы добиться своего. В данном случае, я захотела Глеба. Так бывает.

Чувствую, как медленно, но верно падаю в пропасть своих разбитых надежд, боли и разочарования, заранее знаю, что оттуда выбрать мне поможет только чудо.

– Я надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь, – почти не смотрю на лицо подруги, чувствуя, как голос начинает трещать на последних словах. – Тебя тоже кто-то предаст, кого ты безумно будешь любить. Тогда ты вспомнишь обо мне.

Заворачиваю за угол и прижимаюсь спиной к холодной стене, сжимаю руки в кулаки и закрываю глаза, пытаясь отдышаться. Тупая боль собирается в середине живота от прошедшего разговора, и я чувствую, как мысленные стены, которые я с таким трудом возводила, по кирпичику рушатся. Только что мне было жарко, а сейчас бьет озноб. Нужно начинать привыкать к этому чувству пустоты в груди, слишком долго я доверяла окружающим и слишком больно я ударилась об реальность.

Услышав быстрые шаги за углом, я резко выпрямилась, поправила волосы и на мое лицо опустилась холодная маска. Если это Полина, желающая продолжить наш неприятный диалог, я дам ей отпор, несмотря на то, что мои колени подрагивают от паники.

Но когда в коридор вышла низкая и полноватая фигура Гали, я судорожно выдохнула и мои плечи облегченно опустились.

– Я тебя искала, – женщина смотрит на меня с неподдельной жалостью и материнской любовью. Галина старше меня на двадцать лет, у нее трое детей и замечательный муж, который души в ней не чает. – Извини, Ев, случайно услышала ваш разговор, подумала, что тебе понадобиться моя поддержка.

Улыбка трогает мои губы. Галя пухленькая и привлекательная, с ярко-голубыми глазами, румяными щеками и крепкими ногами. Ее руки красные и огрубевшие от многолетней работы акушерки и постоянного ношения перчаток. Хоть ей чуть больше пятидесяти, у Гали энергии как у женщины вдвое моложе.