Я — вареная сосиска, которую дико тошнит.

И радоваться новому малышу почему-то не получается.

Потому что сейчас, пожалуй, худшее время для меня, чтобы забеременеть. Если не брать в расчет, что мне тридцать восемь и силы уже не те, у меня брак под угрозой!

Причем если еще вчера я бы подумала о разводе, то теперь как о нем думать, когда я беременна? Как можно разводиться в такой ситуации? И как можно сохранить брак?

Мигран не облегчает ситуацию, к слову. Вообще решил уйти в глухую несознанку и все отрицать. Как будто, если муж назовется верным, он им станет в самом деле. Но это ведь не так.

Я не знаю, было бы мне легче, если бы Мигран сознался…

Взял и сознался, что так, мол, и так, сплю с секретаршей.

Чтобы мы как-то поговорили и решили, что делать дальше.

А так получается, он все отрицает, а я, кажется, спать с ним после всего больше не смогу!

И как сказать Миграну о новом ребенке? Нужно ли?

Конечно же, раньше я бы сказала ему не задумываясь, ведь он много раз просил меня о четвертом. Но теперь ведь все по-другому. Обрадуется ли? Нужен ли он ему вообще? Учитывая, что у него теперь есть молодая бойкая Розочка.

Кажется, моя голова сейчас взорвется…

Меж тем тошнота усиливается.

Встаю с кровати, закутываюсь в любимый розовый халат, надеваю тапочки с зайчиками, которые мне подарила дочка на Новый год. И топаю вниз, на кухню. Открываю холодильник, вскользь подмечаю, что со вчерашнего дня мои мужчины-троглодиты успели подъесть все запасы. Нужно срочно готовить, если не хочу встречать их вечером с пустым столом.

Не хочу им ничего готовить… не заслужили! Не хочу, не хочу…

Открываю нижний ящик, где хранятся фрукты. И тут сюрприз, остался один виноград. Надо хотя бы продукты заказать. И пиццу.

Потом, вечером.

Достаю пакет с виноградом, вытаскиваю зеленую гроздь и кладу в дуршлаг. Тщательно мою, перекладываю в блюдо и собираюсь сделать то, что Мигран терпеть не может, — поесть виноград прямо в постели.

Если вредить мужу, то вредить по полной программе.

Уже выходя из кухни, бросаю взгляд в окно, где снег валит хлопьями. Неожиданно вижу такси, которое останавливается возле дома.

Хмурю брови и подхожу к окну.

Из такси выходит муж. Интересно, что он тут забыл посредине рабочего дня? Еще и несется к дому аж бегом, будто за ним кто-то гонится.

Слышу громкое хлопанье двери и шаги.

Очень скоро супруг появляется в моем поле зрения.

Выглядит при этом очень странно. Волосы всклокочены, взгляд бешеный и, кажется, у него подбита левая скула. Да, так и есть — основательно подбита, уже наливается синяк.

А еще он, наверное, впервые зашел в дом, не снимая уличной обуви.

За ним тянутся мокрые снежные следы.

— Мигран, что с тобой случилось? — Удивленно смотрю на него.

— Я подаю на развод, — огорошивает он меня.

14. Глава 7. Осколки. Часть 2

Ульяна

Услышав слово «развод», я роняю блюдо с виноградом прямо на пол. Оно бьется об кафельный пол кухни, усыпая все вокруг осколками и зелеными ягодами.

Впрочем, я этого даже не замечаю, смотрю на Миграна во все глаза.

В нашей истории было бы понятно, если бы развода затребовала я, но чтобы он…

— Ты серьезно сейчас? — стону на выдохе.

— Серьезней некуда, — цедит он с плохо скрываемым пренебрежением. — А ты катись отсюда.

То, с каким апломбом он это говорит, напрочь выбивает меня из колеи.

Стою, хлопаю ресницами, задаю идиотский вопрос:

— Куда?

— Не моя проблема! — разоряется он.

А потом натурально на меня орет:

— Двадцать лет о тебе заботился, все, баста, хватит, вот где ты у меня уже сидишь…

Муж постукивает себе по шее ребром ладони.