12. Глава 12

— Моя жизнь в тот период приобрела темный оттенок, будто надо мной сгустились серые тучи. Казалось, что от меня оторвали часть тела, без которой стало неудобно жить и проблематично. Я как раненный зверек ползла, стараясь выжить среди опасных хищников. Твое предательство и равнодушие очень сильно побили по моей самооценки, я чувствовала себя не то, чтобы раненым зверьком, а отходом, ненужным материалом, лишней деталью в механизме. Думаю, не стоит говорить, что тогда чувствовала к тебе, об этом говорила в день моего ухода. Да, мы оба не виноваты в создании нашего брака. Ты любил другую, а я любила тебя. Этот треугольник боялась разорвать, потому что должна была выйти из него и потерять тебя навсегда. И поэтому я терпела твою измену, боясь потерять. Но наступил край, когда терпеть не было мочи, и разорвать порочный треугольник все равно пришлось бы, иначе теряю себя как личность, которая не заслужила такого отношения. И ты просишь прощения, но почему-то ни разу не спросив и не поинтересовавшись за эти шесть лет, как же я справилась с разрывом. Ты опять думаешь о себе, лишь бы прикрыть свои грехи. Могу, конечно, сказать тебе словами, что простила, но мое сердце нет. И честно признаться, до сих пор не могу точно ответить, простила ли я. Вот задам тебе вопрос: ты когда-нибудь проживал предательство? — внимательно всматриваюсь в серые глаза Андрея, которые потухли от моих слов. Хотел откровений, вот и получай. Думал, что скажу ему: “прощаю” и все исчезнет по взмаху волшебной палочки.

Андрей молчит, не отвечая на мой вопрос, опускает взгляд на чашку чая, принесенное официантом и ни разу не прикоснувшись к нему.

— Тебе трудно ответить?

Поднимает глаза и хмурится, явно наступив ему на больную мозоль. Что и требовалось доказать.

— Понимаю к чему ты. Простил ли я человека, который предал?

Киваю ему, внимательно слушая.

— Нет, не простил.

— А если попросит прощения? Простишь?

Он не выдерживает мой взгляд, отводя свой в сторону и вздыхая тяжело.

Не простит.

А чего ждет от меня? Почему думает, что другие смогут и должны?

— Ладно, Жень, все понял. Значит это моя ноша, и похоже я ее заслужил, — потирает лоб ладонью. — Расскажи лучше, как живется в Германии?

Поднимает на меня взгляд, смотря вопросительно, но в глубине серых глаз вижу обреченность и печаль.

Вспоминаю о существовании его сына, и что ему требуется помощь. Сидящего маленького, бледного и худенького мальчика на больничной койке, который остался без материнской теплоты, да и еще на грани жизни и смерти. Никто не выбирает родителей, но этому мальчику крупно не повезло. Не смею судить никого, но бывает так, что за грехи родителей отвечают дети.

— Хорошо живется. Как видишь, — развожу руки в стороны.

— Замужем, дети? — от последнего слова меня бросает в жар. Теряюсь, хаотично соображая, что именно ответить.

— Н-не замужем, есть ребенок, — заикаясь, нервно поправляю прядь волос и не решаюсь смотреть ему в глаза.

— Кто? Сын или дочка? — спрашивает обыденно.

Заткнется он или нет? Я уже под столом всю себя исщипала от нервов.

— Сын.

— Это хорошо. Дети — цветы жизни, — его губ трогает улыбка. — Сколько ему?

Нервы ни к черту, готова встать и уйти от провокационных вопросов. Зачем ему знать о моей личной жизни? Было у нас, ну и было. Все в прошлом.

— Четыре, — откровенно вру.

Господи, как же это тяжело врать и притворяться.

— Моему сыну тоже скоро четыре будет, — произносит с легкой улыбкой, только потом она пропадает и его настроение резко меняется. Он смотрит на наручные часы и выдает: — Кстати, мне уже надо бы к нему.