— Так, я не смеюсь. А чего ты, замужняя барышня, так легко отметаешь беременность? У тебя самый возраст рожать, пик женского здоровья. Давай так, я дам тебе направление на общий анализ крови и ХЧГ. Лаборатория пришлет результаты, и тогда уже будем думать. Но, Ольга, поверь, у меня за годы практики глаз наметан, думаю, ты родителям скоро подаришь долгожданного внука или внучку.

— Маме только не говорите, что я жалуюсь на здоровье. И тем более, пожалуйста, не говорите о том, что подозреваете беременность, — я зажмуриваю веки, представляя разочарование родителей, когда выяснится, что я не просто не беременна, так еще и развожусь с Гришей.

Они меня вырастили с понятием, что брак — это раз и навсегда, возможно, поэтому мне проще было смириться с дружбой мужа и другой женщины.

Ведь развод — это крайняя мера, и ломать – не строить.

Надо было думать своей головой, а когда интуиция вопила – действовать.

Но если заглянуть себе в душу, то я просто боялась, что если я поставлю перед Гришей выбор, то он будет не в мою пользу.

— Не скажу раньше времени, не бойся, — подмигивает мне Марина Васильевна.

— Так что мне пока делать с тошнотой? — возвращаюсь к интересующему меня вопросу. — Я даже мимо кафе пройти не могу, а если откуда-то прет жареным, то хоть в петлю лезь.

— Ну, ты вот на меня обидишься, а я все равно скажу. Так, себя проявляет токсикоз. Вот один в один. Давай дуй кровь сдавать, не надо на меня волком смотреть. С мамой будешь говорить, передавай ей привет.

— Хорошо, передам.

Осталось только набраться смелости ей позвонить, а то в последние дни я только и делала, что отвечала на ее звонки отписками, что все хорошо и я занята.

Она на то и мать, что по голосу сразу все поймет. И даже если мне удастся скрыть свое эмоциональное состояние, как только она захочет поговорить со своим любимым зятем, то тут-то и вскроется правда.

Родители расстроятся, а я не хочу, чтобы меня жалели!

Я из этого развода обязана выйти победительницей. И утереть Медведеву с его любовницей их носы.

Как и назначил врач, я сдаю кровь, и на автобусе еду на работу.

Когда в нос бьют чужие запахи, мне приходится задерживать дыхание и натягивать воротник володазки на нос.

Не знаю, на что меня хватит в таком состоянии в офисе. И кофе не выпить, желудок у меня уже давно пустой.

Я допускаю ошибку, когда выхожу из автобуса, не глядя по сторонам.

И с порога я понимаю, что что-то не так. Замираю у стойки ресепшен.

— Оля, вот ты где! Привет! — ко мне бежит секретарша нашего директора, на которой нет лица. — Пойдем, а то Николаич меня вздернет, — она обхватывает мой локоть и тянет меня к лифту.

— Что такое? — снова натягиваю водолазку на нос, потому что сладкие духи Стаси вот-вот меня спровоцируют.

Не хватало еще, чтобы на работе зашептались.

— Да капец, — смахивает испарину со лба Стася, нажимает кнопку нужного нам этажа и упирает руку вбок. — Николаич и так злой как собака, так тут еще твой муж объявился…

— Что?! — у меня внутри все опускается, а бежать некуда, потому что лифт уже едет вверх и вот-вот откроет свои двери.

А ведь я краем глаза подметила у входа похожую машину, но из-за плохого самочувствия махнула на все рукой.

Зачем ему объявляться у меня на работе, когда только прошлой ночью они с Ларисой наконец-то могли спать, не скрываясь? Верно?

Но, кажется, Гриша настолько привык к тому, что за него держаться две женщины одновременно, что хочет восстановить созданный им любовный треугольник.

Скотина!

— Я тоже удивилась, а он сразу, как вошел, всех на уши поставил. Искал тебя, говорил, что если мы тебя прячем, то нам несдобровать, — понизив голос, словно нас могут услышать, она говорит: — Орал на босса так, что стены кабинета дрожали. Другие, может, и не слышали, а я слышала.