— Оба хороши, — отрывисто произносит свекровь. — Она бессовестная. А он…
— Что он? — я как чувству, что сейчас Марина Яковлевна скажет что-то очень важное.
— Я думала, он ее забыл, — сокрушаясь, свекровь вертит кружку в своих руках. — Им было по семнадцать лет, когда они встречались. Она мне и тогда, Оль, жуть как не нравилась. Я ее сразу же раскусила, Грише высказала, что думаю, а он влюблен был сильно. Не слушал меня. Бегал к ней по ночам. Мы тогда ругались в пух и прах.
Слушаю свекровь и немею. Кожа покрывается колючими мурашками, а лицо вытягивается.
Тошнит. Тошнит в прямом и переносном смысле.
— Гриша никогда мне про это не говорил. Я даже не подозревала… — слова застревают в горле.
— Знаю, — мотает головой свекровь и смотрит на меня виноватыми глазами. — И за это, Оля, ты тоже меня прости. Я, дура старая, смалодушничала. А надо было бить во все колокола.
12. Глава 12. Подлый план
Лара
— Что это было? — Гриша смотрит на дверь, которую у него перед носом только что захлопнула Оля. — Я не могу ее вот так отпустить, — исступленно и зло говорит он, как будто слова этой серой мыши сумели его задеть.
Не знай я его всю свою сознательную жизнь, подумала бы, что он успел попасть ей под каблук. Но это не про Гришу.
Он хватается за ручку и собирается пойти за ней. Нет, не пойти. Побежать сломя голову.
Не допущу!
— Гриша, стой! — хватаю его за руку и тяну на себя, он не поддается. — Ты что ее не слышал?
— Лара, не беси меня! — гнев Медведев вымещает на меня и резко стряхивает с себя мое нежное прикосновение. Раньше такого не было. — Конечно, я ее слышал, поэтому и должен вернуть, — он тянет дверь на себя.
Я в последний момент бросаюсь ему под ноги. Именно бросаюсь, и мне плевать, как это выглядит, и что могут подумать его подчиненные.
Когда на кону стоит долгожданная победа — все средства хороши.
— Да твою же мать! — голос Медведева разлетается на весь этаж, проходящий мимо парень аж выронил из рук документы от рева начальника.
Поймав меня налету, Гриша ставит меня на ноги, и даже не взглянув, уходит.
— Нет, нет, нет… — я срываюсь с места и бегу за ним. — Оля же просила отстать от нее! Ты только ее разозлишь! — кричу, срывая голос, но не успеваю даже за его тенью.
Он стрелой спускается по лестнице и выходит из офиса, толкнув дверь со всей мощи. Я бегу за ним на носочках, опасливо, боюсь хоть слово пикнуть, ведь он злой как сатана.
Медведев садится в машину, и, вдавливая педаль газа в пол, уносится с парковочного места со скрипом колес и черными следами на асфальте.
Я хочу орать от бессилия и верчусь по сторонам, проклиная все на свете.
И куда успела деться эта дура? Только что вышла из кабинета Гриши и уже исчезла, болезная.
Неужели он сейчас приедет домой и будет там ждать ее с распростертыми объятиями?
Через мой труп. Серая фригидная мышь прекрасно поняла мой спрятанный между строк посыл. Я в кабинете Гриши не сказала ни одного случайного слова, и каждое из них было нацелено на то, чтобы ранить Олю как можно сильнее, чтобы она, наконец, отвалила от моего мужчины.
Я знаю, что Грише со мной будет хорошо, надо только, чтобы эта дрянь сошла с дистанции.
Одно хорошо: она так просто его не простит, и именно поэтому я должна быть рядом в те минуты, когда Гриша будет переживать из разлад в одиночестве. Даже поглощённому гневом человеку нужна поддержка — и этой поддержкой буду я.
Мы с ним как наркоманы в завязке.
Нам нужен всего один срыв, чтобы от любви снова снесло крышу.
Сажусь за руль своего автомобиля и открываю приложение, которым частенько пользуюсь. Да простит меня Гриша.