— Да, все хорошо, — неуверенно киваю, желая подтвердить свои слова, но вряд ли получается, ведь незнакомец хмурится. — Простите, мне нужно идти, — снова посылаю ему улыбку, на этот раз более широкую, и направляюсь ктвходу в здание.

Светлый холл встречает меня гулом голосов. Людей очень много. Кое-кто стоит в очереди за кофе, несколько человек сидят на диванах, одна девушка поливает растения в мини-саду, а перед лифтом напротив входа собралась настоящая толпа. Направляюсь к ней. Створки лифта раздвигаются, и люди потоком заполняют кабину. Я втискиваюсь последняя, потисняя их. Можно было бы, конечно, подождать, но воспоминания о слезах, стоящих в глазах сынишки, когда он понял, что мама снова куда-то уходит, не дают мне больше медлить.

Смотрю на панель с кнопками — цифра двенадцать уже горит.

Постукиваю ногой, пока мы поднимаемся наверх. Лифт останавливается почти на каждом этаже, и мне пару раз приходится выйти, чтобы выпустить людей. Когда же мы добираемся до двенадцатого — выскакиваю первая, пересекаю мини-холл, но сразу же замираю в коридоре с серыми стенами. Смутное воспоминание о том, что Леша с Глебом хотели сделать кабинеты соучредителей друг напротив друга, всплывает в мыслях. Доверяю ему, двигаясь по коридору мимо темных дверей с серебристыми табличками, на которых написаны имена. Прочитываю каждое, пока не нахожу нужное.

Останавливаюсь. Нервные окончания горят, внутри все сводит от тревоги, но выбора нет. Тяжело сглатываю, набираю в легкие побольше воздуха и открываю дверь.

За столом в приемной сидит худощавый молодой человек со светлыми волосами, в синем костюме-тройке.

— Добрый день. Могу я увидеть Глеба Николаевича? — закрываю за собой дверь и подхожу ближе.

— Здравствуйте. У нас назначена встреча? — парень щелкает мышкой, пристально глядя на меня.

— Нет, но…— тяжело вздыхаю. — Послушайте, мы с Глебом Николаевичем знакомы много лет. Можете, ему сообщить, что пришла Громова Елена? Он меня примет.

Парень сужает глаза, осматривает меня с ног до головы, после чего его плечи поникают.

— Глеба Николаевича сейчас нет. — Скорее всего, в моих глазах мелькает вселенское отчаяние, потому что он быстро добавляет: — Но вы можете подождать тут, — указывает на стул перед своим столом. — Он должен скоро прийти.

С облегчением выдыхаю.

— Спасибо, — стараюсь искренне улыбнуться, но, скорее всего, получается выдавить из себя лишь гримасу, поэтому я просто принимаю предложение.

Вот только нехорошие мысли сразу начинают лезть в голову, и главной из них становится: “А что делать, если Глеб мне откажет? Мы же не общались много лет.” Тогда наша с Сашей спокойная жизнь закончится, а я окажусь в тюрьме. Даже не сомневаюсь в этом.

Не проходит и пяти минут, как дверь распахивается. Волнение стягивает желудок, когда я перевожу на нее взгляд. Но меня тут же будто с пропасти сбрасывает, а мир вновь рушится. Потому что в дверях стоит человек, которого я хотела бы видеть в последнюю очередь.

— Лена? — бывший муж смотрит на меня, нахмурившись.

6. Глава 6

Воздух застревает в горле. Кровь в венах словно застывает, а перед глазами темнеет. Не могу дышать. Не могу пошевелиться. Не могу думать.

Мне едва удается сохранять самообладание. Сердце бьется так сильно, что, кажется, его стук слышат все в комнате. В том числе, бывший муж, который все еще стоит в дверях в идеально сидящем на нем черном деловом костюме. Его рыжие волосы в беспорядке, словно кто-то недавно шурудил по ним пальмами, а на лице нечитаемое выражение.

Я, конечно, предполагала, что могу с ним пересечься. Но как там говорят? Надежда умирает последней? Черт! Как мне вообще в голову могло прийти, что получится избежать встречи с ним? Я же никогда не была настолько удачливой.