Блин, как бы выяснить правду?

Я рьяно мотаю головой, круглыми глазами пялясь на Германа и прикрывая рот рукой.

— Маш, что с тобой? — встревоженно вглядывается в меня муж. — Ты чего так побледнела?

Побледнеешь тут…

— Может, все-таки беременна? — продолжает Герман и расплывается в улыбке. — Почему молчала? Это же отличные новости!

Выглядит при этом так, будто действительно очень рад. Еще чуть, и засияет, как новогодняя елка.

Я смотрю на него и диву даюсь. У меня в голове не укладывается, как можно менять любовниц одну за другой, попасться меньше недели назад, а теперь бурно радоваться, что жена беременна, хотя мы еще даже не помирились? И уже не помиримся, конечно, но ему об этом знать не надо.

— Да не беременна я! — рявкаю резче, чем хотела.

— Зачем тогда тест? — хмурится муж.

— Я…

Черт. Безумно хочется высказать ему в лицо все, что накипело. Но я не стану подкладывать себе самой такую свинью. Сочиняю на ходу:

— Я купила несколько штук в прошлом цикле, когда была задержка в пару дней.

— Понятно, — тянет муж, вздыхая.

Расстроился, что ли?

Гера кладет тест на стол, перехватывает Лику в другую руку.

— Маш, раз уж зашел разговор, давай сделаем Лике братика или сестричку, а?

Я машинально делаю шаг назад. Слова мужа отдаются в голове эхом.

Братика или сестричку? Еще совсем недавно я была не против. Хотела только подождать еще с годик, когда наша суперактивная Лика подрастет и перестанет требовать так много внимания.

Хотела родить второго ребенка, а потом повторить. Потому что Герман давным-давно мне сказал, что хочет троих детей.

«Бум. Бум. Бум» — оглушительно стучит пульс в висках.

Троих! Герман хочет троих, совсем как… Аленин Артур.

Я мучительно стону про себя, прикрывая веки. Слишком много совпадений. И если до этого я где-то глубоко-глубоко внутри еще лелеяла надежду, что Алена меня не предавала, то теперь эта надежда окончательно растаяла.

— Что ты думаешь по этому поводу? — снова улыбается муж.

В этот момент я еле себя сдерживаю, так хочется выцарапать ему глаза. Стоит, скотина, смотрит на меня так чисто и преданно!

Прям как моряк — в каждом порту по семье и ребенку. Только Гера пошел дальше, даже из города не уезжал.

— Так что скажешь? — повторяет муж вопрос, так и не дождавшись моего ответа.

— А что, твоя Алена не хочет тебе рожать? — все-таки не сдерживаюсь я, шиплю змеей.

— Не начинай! — осаждает меня Герман, мгновенно мрачнеет. — Мы это обсуждали, я ведь уже четко сказал, у меня с ней все кончено. — Угрюмо добавляет, покосившись на Лику: — И вообще, давай не при ребенке.

Ох как удобно — прикрываться дочерью. Вот только Герман не думал ни обо мне, ни о Лике, кувыркаясь с очередной любовницей.

И да, конечно, он это со мной обсуждал. Ну, как обсуждал. Проникновенно глядя в глаза, с придыханием вещал, как все осознал. Как раскаивается и больше со мной никогда так не поступит. Семья ему, видите ли, важнее всего на свете. И так далее и тому подобное.

Вот только люди не меняются так быстро. И вообще не меняются, если сами не хотят. А в то, что Германа вдруг ни с того ни с сего пронзило в самое сердце желание остепениться и отказаться от своих похождений, я ни за что не поверю. Вся его речь сквозила фальшью и пафосом.

Он несколько раз заводил одну и ту же шарманку, и я ровно столько же раз искусно притворялась, что его раскаяние меня трогает. Но не настолько, чтобы все стало как прежде. Сказала, что не собираюсь пока с ним спать в одной постели. Мне нужно прийти в себя, начать снова ему доверять. Как ни странно, Герман согласился и с момента нашей ссоры ночует в гостевой спальне.