— Понял.

Герман шагает к двери, а меня мгновенно бросает в жар.

Твою ж налево! Аф в сумке — там же, где договор с детективом и визитка адвоката.

— Я сама достану, — иду в коридор, обгоняя мужа. — Лучше проверь, как там Лика.

Мысленно посыпаю голову пеплом.

Хотела ведь сразу достать и спрятать договор с визиткой, но дочери приспичило в туалет, а потом она захныкала, пришлось успокаивать. В это же время позвонила свекровь, еще и этот ужин, будь он не ладен… Короче, забыла.

Стону про себя. Ну какая же я дурында!

Вообще, достань я собаку сразу, сейчас и переживать бы не стала: муж не имеет привычки проверять содержимое моей сумки. Но я не достала.

И хуже всего в данный момент то, что я слышу шаги Германа за спиной. Вместо того чтобы пойти к дочке, он явно спешит за мной. Бли-и-ин!

Лихорадочно вспоминаю, в какой именно карман сунула этот треклятый договор. Вроде в тот, что на молнии. А если нет? Зато визитка адвоката стопроцентно в обычном отделе.

Даже представлять не хочу, что будет, если Герман увидит то, что не должен.

В ушах шумит так, что я слышу лишь биение собственного сердца, которое отчаянно грохочет в груди. И шаги. Свои и мужа.

Думай, Маша, думай! Что же делать?

Однако я ничего не успеваю придумать — слишком мало времени. А в следующий миг до меня отдаленно, словно через вату в ушах, доносится какое-то бряканье из коридора.

Стоит только мне и Герману завернуть за угол, я сразу вижу Лику.

Она с весьма довольным видом сидит на полу… в окружении кучи вещей из моей сумки. Помада, пудра, салфетки — влажные и сухие, несколько ручек, паспорт, блокнот, футляр с солнечными очками, бутылочка воды, кошелек, маленькая пачка печенья и куча всего еще, что влезло в мамскую вроде бы не очень большую, но вместительную сумку.

Я тут же понимаю, что произошло. Дочка не дождалась папу, но запомнила, куда я положила Афа. Вот и отправилась добывать его сама. Так как сумка лежала высоко для нее, она потянула ее на себя, и та вместе с содержимым упала на пол. А там уж шаловливые руки добрались и до содержимого, и до любимой игрушки.

Мигом оцениваю ситуацию: договора на полу нет. Выходит, я все-таки убрала его в отделение с молнией. Но радоваться рано: где же визитка?

Лика в этот момент приговаривает:

— Аф!

Одной ручонкой она крепко сжимает любимую собачку, другой — пудреницу, которой и стучит по полу.

А рядом с дочуркой какой-то маленький свернутый огрызок бумажки, весь обслюнявленный и пожеванный. Вглядываюсь и узнаю в нем… визитку адвоката.

Точнее, я-то узнаю, а вот муж уже не узнает, слишком сильно пожевана бумага.

Мысленно выдыхаю. Фу-у-ух, словно гора с плеч.

Я поднимаю дочь на руки, а сама в это время все-таки наступаю на то, что было визиткой, максимально приминаю — на всякий случай.

— Держи, — укоряющим тоном вручаю ему Лику. Вручаю, чтобы не бросился мне помогать собирать вещи. — Знаешь ведь, ее нельзя оставлять одну!

— Я ведь ненадолго, — хмыкает муж.

— Когда это дочери было нужно много времени, чтобы устроить кавардак? — упираю руки в бока, намеренно отвлекая Германа. — А если бы в сумке было что-то, чем она могла пораниться?

— Не нагнетай, Маш, — парирует муж, однако в его голосе сквозят нотки вины.

— Иди с Ликой в зал, я сама все уберу.

Я наклоняюсь и начинаю складывать обратно в сумку все то, что дочка успела вытащить, намеренно поворачиваясь к Гере спиной. Пальцы еще подрагивают от нервов, а пульс все никак не спешит снижаться. Мимоходом аккуратненько поднимаю и то, что было визиткой, тоже бросаю в сумку.

Лучше выкину потом, не при Гере. Который все так же какого-то черта продолжает стоять за спиной и наблюдать за тем, как я собираю вещи. И чего не уходит?