– Связанная с Алисой? – прищуриваюсь.

– Да ты тот ещё чекист, Светик, – улыбается. – Да, Алиса в этой истории присутствует тоже. У них вышла не слишком красивая история с Макаром. Теперь он свалил за границу, а я остался рулить всем здесь. Ну и порции яда от Алисы всё ещё принимаю и за друга, и за всех “мудаков этой земли”.

– А ты не такой? – выгибаю бровь.

– Я такой. Но не со всеми, – подмигивает. – Тебя не обижу, не переживай.

На душе становится теплее, но я убеждаю себя, что расслабляться нельзя. Кирилл – просто друг. Пусть так и останется.

– Кир, скажи, можно мне найти что-то из вещей твоей мамы? – с ужасом вспоминаю, что мне совершенно нечего надеть.

– Пойдём, проверим. Я тебе покажу секретную секцию, где маман хранит платья своей молодости. Думаю, там можно найти что-то интересное. А сейчас я тебе принёс халат, – кивает на лежащий на кровати свёрток. – Если ты снова наденешь мою рубашку, я за себя не ручаюсь…

– Нет, такой глупости я больше не совершу, обещаю.

Кир выходит из комнаты, а я смотрю ему вслед со странным чувством… Мне радостно, что мы все выяснили и снова вернулись к варианту старых друзей, но… Вторая половина души саднит от сожаления, что я не попробовала тот запретный плод, который Кир предлагал ночью.

Вчера победила хорошая девочка, но, оказывается, во мне живёт и плохая, которая теперь требует свободы…

22. Глава 22.

Выпиваю кофе, откидываюсь на подушки, прислушиваясь к своему состоянию. Похоже, суперсредство от тусовщика со стажем начинает действовать, и молоточки в висках прекращают так отчаянно барабанить.

Выбираюсь из-под одеяла, беру в руки халат. В этот момент раздаётся звонок в дверь.

Вздрагиваю, прислушиваясь к происходящему в прихожей. Почему-то я уверена, что гости по мою душу. Предчувствие меня не подводит, с ужасом слышу голос матери.

– Чем обязан? – спрашивает не слишком приветливо Кир.

– Я хочу знать, где моя дочь? – с претензией в голосе отвечает мама.

У меня всё сжимается внутри. Откуда она узнала, вообще?

Господи, если Кир пустит её сейчас, мне страшно представить, какое начнётся светопреставление.

Но старый друг не подводит.

– А почему вы решили, что я должен быть в курсе?

– Есть у меня такое отвратительное предчувствие, – я даже до мелочей могу представить, как сейчас брезгливо вздрагивают губы матери при этой фразе.

– На сей раз оно вас подвело, – продолжает стоять на своём Кир.

– Что ж. Но я хотела бы войти в квартиру, проверить, – теряет берега мама. – Я знаю, что ты не один здесь, я слышала голоса через стенку.

Чёрт! Закатываю глаза. Звукоизоляция здесь на троечку, это правда.

– И в чём криминал? – и не думает пропускать её Кир. – Да, в квартире моя девушка. Она ещё спит. В моей кровати, голая! И точно не желает, чтобы её “проверяла” полоумная соседка моей матери! – режет жёстко.

– Ах, так? – бесится моя родительница. – Что ж! Тогда скоро мы поговорим с тобой по-другому! А ещё! – резко повышает голос. – Светлана, если ты всё же здесь, даю тебе последний шанс выйти и вернуться к мужу без скандала. Иван готов тебя принять и закрыть глаза на твоё распутное поведение!

Меня начинает трясти только от мысли о такой перспективе. А ещё оттого, что становится ясно – Ваня уже нажаловался моей матери, естественно, выставил меня во всём виноватой, наверняка очернил всеми возможными способами.

Но Кир не позволяет маме продолжать.

– Вам лечиться пора, Аномалия Гитлеровна, дать вам телефон хорошего психиатра?

– Меня зовут Амалия Викторовна! – с негодованием каркает мама.

– А мне всё равно! Прошу отойти от двери моей квартиры и больше здесь не появляться! – рявкает Кир и захлопывает дверь.