– Вас силой удерживает этот человек?

– Нет, – смотрю на них с недоумением.

– А у нас другая информация. Он вас чем-то запугал? Можете не отвечать! – тут же перебивает, не позволив мне ответить. – Кирилл Юрьевич, к нам поступило заявление о нападении и избиении вами супруга этой женщины. Мы вынуждены вас задержать.

– Это бред, – цедит Кир. – Я защищал Светлану.

– А мы в участке разберёмся, что бред, а что нет. Пройдёмте с нами.

– Я могу отказаться? – цедит Кир.

– Это будет расценено, как сопротивление при задержании. Не советую, – машет головой. – Будет сильно хуже.

– Света, – делает шаг ко мне Кир. – Возьми, – протягивает мне свой бумажник и телефон.

– Стоп! – перехватывает его руку мент. – А это мы все должны изъять. Вдруг это важные улики. Прошу.

Вижу, как Кир сжимает зубы так, что начинают играть желваки.

– Света, иди к Алисе. Она поможет, – успевает сказать он прежде, чем его заталкивают в полицейскую машину.

Всё ещё пребывая в шоке, смотрю на отъезжающую машину.

– Ну вот, теперь твой дружок получит по заслугам, – слышу сзади знакомый голос.

Оборачиваюсь, в ужасе смотрю на Ивана.

– А следом за ним и ты, сука блудливая…

23. Глава 23.

Рассматриваю мужа, к сожалению, пока не бывшего, и с удовольствием отмечаю синяки на его лице, припухший глаз, разбитую губу.

И мне его нисколечко не жаль, наоборот, добавить хочется! Но…

Страшно за Кира! Знаю я паскудную натуру Ивана. Ответить как мужик, кулаками, он не сможет, кишка тонка, а вот напакостить – это запросто, это прям его!

– Твоих рук дело? – указываю с гневом на удаляющуюся машину.

– А ты думала, я это так оставлю? Да этот отмор мне два ребра сломал и челюсть выбил!

– Жаль, что только два, – шиплю на него. – И челюсть я бы тебе, если могла, раскрошила бы, чтобы твой поганый рот очень-очень долго молчал!

– Ох, как ты заговорила! – наступает на меня.

Но страх во мне не просыпается. Вскипает ненависть и гнев. Мы на людной улице средь бела дня. Ничего он мне не сделает. А сделает, то пусть этому найдутся свидетели!

Из подъезда вылетает моя мать.

– Ох, ну что тут у вас? – переводит взгляд с меня на Ивана. – Забрали этого негодяя неадекватного?

– Забрали, – сообщает Иван и тут же меняется до неузнаваемости. Надевает на себя любимую лицемерную маску “хорошего мальчика”. – Вы главное, не волнуйтесь. Теперь ему не отвертеться. У меня дядька в органах, вы же знаете. Он поможет раскатать этого урода по полной, – усмехается.

– Вот и пусть, – торжествует мама. – Вот так ему и надо. Честных людей посреди улицы так избивать, это ж надо, – с жалостью смотрит на Ивана.

– Честных людей? – взрывает меня. – А ничего, мама, что этот “честный человек” дважды поднял на меня руку? Да если бы не Кирилл, ты бы меня уже не увидела, возможно!

– Что ты городишь, Света, – одёргивает меня мать. – Ванечка не мог! Он все вопросы привык решать цивилизованно. Хотя ты бываешь такая несносная, что мне иногда и самой хочется тебя наказать.

– Ну конечно, – горько усмехаюсь я. – Нет, я не удивлена, – качаю головой. – Нет смысла с тобой разговаривать, мама. Что бы я ни сказала, поверишь ты Ванечке. Слушай, а может, ты его усыновишь, а? А я предпочитаю быть сиротой! Свободной, разведённой сиротой! – рявкаю на них обоих.

– Что ты сказала? – взвизгивает мать. – Да ты… Да как ты такое могла сказать… Да…, ой! – хватается за сердце, закатывает глаза.

Ваня подхватывает мать под руку.

– Присядьте на лавочку, Амалия Викторовна, присядьте.

Омерзительная сцена, как и вся моя прежняя жизнь. Одни лицемеры кругом! Не хочу так больше!