Кто же я теперь?

Я всмотрелась в отражение, пытаясь это понять, но не выдержала и закрыла глаза, желая перестать его видеть. Хочу темноты и пустоты, спокойствия, которое у меня раньше было и сладких снов в обнимку с любимым мужчиной.

Того мужчины больше нет и женщины тоже. Она исчезла… растворилась вместе с любовью к Альберту, потому что была соткана только из нее.

– Ты такая красивая, – раздался голос возле моего уха и я вздрогнула, распахивая глаза. В отражении Альберт склонился над моим плечом и отодвигал воротник шелковой рубашки, оголяя кожу. – Скоро забуду, какая ты на ощупь, – он отодвинул волосы с плеча и мягко поцеловал меня в шею.

Как он так тихо вошел?

Сердце заколотилось, я рефлекторно схватилась за столик, внезапно вспоминая, как Альберт рвал на мне платье и собирался силой напомнить, кто в доме мужчина. Это теперь не вытравливается из сознания, превращая его поцелуи в жгучие капли кислоты.

А губы, которые я так любила раньше целовать, теперь, словно мерзкие слизни ползут по моей коже.

– Альберт, – позвала я в момент охрипшим голосом, – не надо, я очень устала.

– И я устал, – продолжал он, поглаживая мое плечо и скользя ладонью вперед и вниз, – у меня был очень тяжелый день и я хочу провести его конец с любимой женой, – рука скользнула под ткань рубашки.

– Я не хочу, – я схватилась за его запястье.

– Тебе это кажется, я чувствую, что ты тоже соскучилась, – он поднял лицо, скользя бородой по моей щеке, и взглянул в зеркало на мое отражение, – твои темные глаза выдают желание.

– Это… – мне тяжело дышать, потому что он ласкает полушарие моей груди, пропуская сосок между пальцами, – это страх. Я боюсь тебя… я больше не хочу. Отпусти, – я сжала его руку, пытаясь вытащить ее из-под одежды, но он не давал мне этого сделать.

Мне некуда бежать и негде спрятаться. Я могу только убеждать его словами.

– Хочешь, не упрямься, это глупая обида, – он словно меня не слышал совсем, не чувствовал мою дрожь, или думал, что она от вожделения, а не ужаса, который меня парализует от его близости и власти надо мной.

– Это не обида, как ты не понимаешь? Ты изменил мне с другой женщиной! Прямо у меня на глазах! Я видела все в деталях и больше не смогу этого забыть!

Альберт вдруг собрал мои волосы на затылке в руку и чуть дернул, заставляя лицо подняться и посмотреть на себя в зеркало.

– Ревность мне нравится еще больше, – повернул лицо и укусил меня за краешек ушной раковины, горячо выдыхая, – это заводит. Ух… – зарычал, – как заводит. Идем…

Поднял меня с пуфика прямо так, как и держал, заставляя спотыкаться и путаться в ногах.

– Я уже несколько дней сплю один, я хочу мою любимую жену! – кажется, он заводился все сильней.

Нет! Нет! Нет! Ни за что, я не могу!

Каким-то чудом я вывернулась из его рук, спасибо скользкому натуральному шелку пижамы.

– Как ты можешь? – я попятилась, а по моим щекам покатились предательские слезы, – как? Говорить мне о любви после того, как предал?

– Эля, – Альберт пошел ко мне, протягивая руки. Он был в одних брюках и расстегнутой белой рубашке, оголившей мощную грудь с порослью волос.

– Сколько это продолжалось? – я все шла, боясь, что он меня вновь коснется, – сколько женщин было в постели с тобой? Какая любовь? Я была для тебя удобной и полезной игрушкой!

– Эля! Какая разница, сколько их было, если здесь, со мной в этом доме живешь ты? Ты выиграла главный приз, а не кто-то из них! Ты моя жена! Это уже максимально много для наших отношений!

– Я не жена, – я покачала головой и уперлась спиной в стену между высокими окнами, – больше нет. Не так. Это не любовь и не брак. У нас больше нет будущего, просто отпусти меня.