Дорогую, и очень пафосную.

Здание для себя мы строили сами. Пришлось залезть во все кубышки, кредиты и долги, но уже к концу второго года я вышла в ноль. Тогда и у Лёни поперло. Его, наконец, заметили в администрации. А дальше… Именно благодаря Казанскому лет десять назад я выкупила убыточную парикмахерскую и сделала на ее основе сеть салонов красоты. И благодаря ему же пять лет назад организовала несколько точек с азиатским фастфудом, которые переросли в большой современный Фудмолл.

Все эти двадцать лет я работала как проклятая и делала это не для того, чтобы пришла молодая и восторженная дура, и стала затирать мне про любовь.

Люби, Лена. Но только таким, каким его полюбила и я: униженным после развода, закомплексованным, слабым, бедным.

Богатых и состоявшихся любить проще всего. Только вот грош цена такому чувству. Ты попробуй как я, по старинке, штопать носки натянутые на лампочку и проводить отпуск у свекрови в огороде.

Наверное, я улыбаюсь. Наверное, я делаю это слишком кровожадно. Потому что Лена пугается и шепчет:

- Карина, с тобой все хорошо?

- Все отлично.

- Тогда я пойду? Думаю, нам обеим нужно немного остыть, а завтра мы поговорим.

Перевожу удивленный взгляд на Лену. Та уже встала с места и очень по-деловому накинула ремешок сумки на плечо.

- А где ты собралась завтра со мной разговаривать?

- Не знаю… может здесь, может у меня в кабинете…

Вся поза Резниковой выражает недоумение.

- Лен, то есть ты всерьез думаешь, что после этого будешь работать здесь?

- А я… не буду?

- Конечно, нет. Ты сегодня же напишешь заявление по собственному желанию. А если нет, то я найду, как тебя уволить. И, клянусь, этот вариант тебе не понравится.

И снова дрожащий подбородок. И за секунду полные слез глаза:

- Карин, не надо. Ты же не такая! Ты же знаешь, что я хороший учитель, и я очень люблю своих детей!

Она почти плачет. Так что я сдерживаюсь и не разрешаю сказать себе очередную гадость, что детей у Лены нет, и может и не будет, учитывая возраст и болячки ее любимого. Зачем эти пляски на костях?

Встаю, беру телефон и сумку, иду к выходу.

Лена бежит следом, пытается за меня ухватиться, но подворачивает ногу и падает. Вскрикивает от боли, не может подняться.

- Карина, не уходи, пожалуйста! Не оставляй меня так!!!

Я вижу, что болит у нее по настоящему, но даже не двигаюсь в сторону распластавшейся Резниковой. Жалость, которую я еще испытываю к ней - не чувство, а инстинкт. Я привыкла жалеть и помогать Лене. И вот что получила в благодарность. Урок усвоен, так что дальше по жизни она идет сама, без меня.

- Заявление по собственному мне на стол. И не лежи тут долго, я попрошу Федора Михайловича, проводить тебя на выход.

11. Глава 6. Владлен Казанский

Это был очень плохой день.

Я бы сказал один из худших, но стрелка часов только приблизилась к пяти, и я не знаю, чего еще мне ожидать. Может из просто плохих, день станет дерьмовым?

Все началось с того, что я опоздал. Тупо не учел, что добираться теперь нужно дольше и собрал все пробки по пути. А когда, запыхавшийся, потный и с пульсом за сто, ввалился в администрацию, то увидел довольные рожи коллег.

Сука! Уже все обсудили! Перетерли, каждую косточку обсмактали и теперь смотрят на меня с кровожадностью помойных крыс.

- Добрый день, Владлен Игоревич, - улыбается моя секретарша, - немножко проспали, да?

Не ее дело. Даже оправдываться перед ней не буду.

- Лиза, принеси кофе и ни с кем не соединяй минут тридцать!

Прохожу мимо офисных сплетников, прилагаю все усилия, чтобы не показать им, как я зол. Плевать, мне должно быть плевать и на их взгляды и на смешки мне в спину! Вваливаюсь в кабинет, закрываю за собой дверь и тяжело дышу. Млять, как же это не вовремя! Ну, кто меня за язык дергал? Хотел же разойтись красиво, на доброй ноте и даже сохранить с Кариной отношения. Вышло же у меня с первой женой! Когда я с Ирой расходился, мы друг в друга только что мебелью не кидали. Думал, худших врагов чем мы с ней не найти. Но ничего, съехался с Кариной и как-то наладил связь с бывшей. Неужели бы с Кариной не справился?