Бригитта сидит рядом с сыном на кровати, и обнимает его. Вижу в её глазах искреннее раскаяние.

- Лисичка! – измождённое лицо племяша освещает радость, - ты приехала!

Он закашливается, но приступ быстро проходит.

Лисичкой Терри зовёт меня с тех пор, как научился говорить. Не знаю, почему. Я никогда не была рыжей. И хитрой тоже.

- Да, надолго ты приехала? – недовольно смотрит Бригитта.

- Да. Джерард решил со мной развестись, - отвечаю прямо и легко, словно это меня совсем не волнует.

- Он с тобой развёлся? – вскакивает сестра, - и ты собираешься жить здесь? Нам и так едва хватает на жизнь! Ещё и ты хочешь сесть на шею! У меня, вообще-то, смертельно больной ребёнок!

Этими словами она словно залепляет пощёчину. Да, Терри болен. Да, болезнь неизлечима. Пока что. Но говорить подобное при самом Терренсе?!

- Не смей так говорить при нём! – шепчу зловеще.

- Ты мне тут не указывай! Это мой сын, а не твой! Он уже взрослый, и отлично сам всё понимает!

- Да, лисичка, - как то смущённо говорит Терри, - я и сам знаю… Мне недолго осталось. Такова жизнь. Мама сказала, что посадит клумбу, будет выращивать цветы, и носить мне на могилку.

У меня от ярости даже в глазах темнеет. Мне хочется взять Бригитту за воротничок платья, и хорошенько вытрясти из неё эту дурь! Она не может его излечить, не знает как, и не делает ничего, чтобы узнать! Но требует от него принятия ситуации, чтобы не чувствовать себя виноватой?!

- Если ты ещё раз скажешь подобное, я отрекусь от тебя, Бри, - уже не шепчу – кричу!

- Велика потеря!

К счастью, в комнату входит лекарь, это мешает нам рассориться вдрызг. Понимаю, что веду себя неправильно. Терренсу нельзя волноваться, а я устраиваю ссору… Но пусть только мы останемся с Бри наедине! Я ей объясню, что можно говорить при детях, а что – нет!

- Мадам, - обращается ко мне лекарь, снимая очки, - вы в курсе, что у вас сломана нога?

Удивлённо вскидываю брови.

- Сломана? Ну что вы, господин. Просто ушиб!

- Почему же вы её держите на весу над полом? Не переносите вес на правую ногу?

- Я ударилась, и она болит, - пожимаю плечами.

Смотрю вниз, и вижу, что это вряд ли простой ушиб. Лодыжка распухла и зловеще посинела. Неплохо же я рухнула… Но осмотр Терренса сейчас куда более важен!

- Позвольте, я посмотрю?

- Ерунда, господин, - криво улыбаюсь, потому, что именно в этот момент лодыжка, как назло, стреляет ужасной болью, - я выпью обезболивающее зелье, и всё пройдёт к утру. Лучше осмотрите Терри! Он крепко спал, был зелёный, и я не могла его разбудить!

- Вы хоть присядьте, - хмуро велит он, - Бригитта, помогите.

Он явно здесь не впервые, раз знает сестру по имени. Бри с недовольным лицом помогает мне сесть на стул. Я тоже соглашаюсь на это лишь для вида.

Доктор осматривает Терренса, и во время этого осмотра я замечаю, как он исхудал. Вернее, он стремительно теряет вес с тех пор, как заболел. Но сейчас… Кожа и кости.

- Чёрная астма, чего вы хотели? – разводит руками лекарь, - остановка дыхания во сне. Больные этой болезнью так и умирают. Что у тебя с питанием, Терри?

- Мама с бабушкой перевели меня на здоровую пищу, - смущённо отвечает племяш.

- На какую ещё здоровую пищу?! – встреваю ещё до того, как лекарь открывает рот.

- Нормальную! – заявляет Бригитта, - на правильную еду, без всех этих выдумок!

- Терри, мышонок, чем они тебя кормят? – спрашиваю у племянника свистящим шепотом.

- Овощами, крупами. Иногда позволяют съесть краюху хлебушка, - он закашливается.

Доктор проводит возле его носа чем-то пахнущим цветами, и приступ проходит.