– Ни фуя себе!.. – выругался Кабарда, чем очень удивил капитана.

Да, для Кахи это было редчайшее явление! Почти всегда спокойный, хоть и с горячим темпераментом, Кабарда если и ругался, то только на родном языке, так, чтобы его не понимали… Не то чтобы он был настолько уж утонченным, интеллигентным человеком, но его занятия альпинизмом, где в команде порой бывали и женщины, приучили его уважать их нежные уши… А потом так и сложилось – Каха практически не использовал в своем языке русские «матерые» слова…

– М-да!.. Если уж и ты материшься, Кабарда, то, значит, это на самом деле серьезно…

– Мы вон с караваном сколько дней разбирались! А там «духов» вдвое меньше было! – проговорил задумчиво младший сержант. – Это ж сколько людей и техники здесь будет?!

– Да уж немало, Каха… Тут и несколько мобильных групп, и несколько ДШ, и авиация, и артиллерия! И, насколько я знаю, даже несколько афганских батальонов!.. С этой базой пора заканчивать!.. Достал всех уже этот Забибулло!.. Обнаглел вконец! Его уже из этого Мармоля несколько раз выкуривали, а он, шакал, каждый раз туда возвращается!.. Ну, теперь, думаю, он оттуда уже не выйдет!..

…Это селение находилось в котловине, со всех сторон окруженной высокими горами, вершины которых оборонялись афганскими моджахедами. Единственная дорога от равнинной части предгорья до Мармольской впадины, пригодная для движения гужевого транспорта, проходила по глубокому каньону с отвесными скалами, протяженностью в три с половиной километра, ширина которого в самом узком месте была меньше четырех метров!..

Тангимармольский проход – самая настоящая, сотворенная природой ловушка!..

А сам Мармоль… Это довольно большая высокогорная впадина. Как будто кто-то очень большой взял огромный совок да и выгреб из этих гор что-то, по его мнению, лишнее… Довольно ровное плато, очень удобное для кишлака-базы, над которым на 800(!) метров возвышаются со всех сторон отвесные скалы… И лишь посредине Мармольской впадины есть небольшая высотка 1534, которую впоследствии так и назвали – «Пятнашка»…

…Вечером 4 января сводная застава из Артходжи уже прибыла в Мазари-Шариф. Все бойцы были на взводе, потому что вокруг творилось что-то невообразимое!.. Огромное количество техники группировалось в различных местах города. На аэродроме вертолеты готовились взлететь с пограничным десантом в любую минуту. И артиллерия! Целый сводный дивизион 122-миллиметровых гаубиц!..

Кабарда посматривал на это скопление войск и прислушивался на всякий случай к разговорам, которые велись вокруг…

Оказалось, что их бронегруппа прибыла в Мазари-Шариф едва ли не в самый последний момент – войска уже четвертый день были в состоянии «На старт!», но мешала погода…

Сыпал снег, а довольно резкий ветер, который дул почти постоянно, превращал его в метель. В такую погоду, понятное дело, ни о каком десанте не могло быть и речи… Вот генерал, командовавший всей этой операцией, и ждал, когда синоптики обрадуют его хоть немного, разрешив вылет вертолетов…

…5 января, 7.30 АМ…

…Час назад большая колонна бронетехники вышла из Мазари-Шарифа и двинулась к Тангимармольскому проходу. Снегопад наконец-то прекратился, и закрутилась машина военной операции…

…Несколько минут назад над головой пограничников пронеслись «Грачи»,[7] направляясь в сторону Мармоля…

– Раздолбают их там! – проговорил уверенно комвзвода разведки. – Такие силы задействовали, что ой-ой-ой!

Каха смотрел на приближавшиеся горы, в сторону которых ушли штурмовики, а на душе его было неспокойно: «…Наверное, серьезно окопались там «бородатые», если даже авиацию подключили!.. Мясорубка будет… Сколько же народу здесь поляжет, в этом Мармоле?! Хоть бы без потерь обойтись – жалко! Каждого жалко!..»